Елена Михалкова - Золушка и Дракон

– Я сама заберу его сегодня, – миролюбиво сказала Лиля. – У нас сокращенный день, все разошлись в четыре.

Вешая пальто, она чуть не задела локтем зеркало.

– Давай-давай, – удовлетворенно предложила мать, – так его, разбей к черту! Ему же каких-то пятьдесят лет. Удивительно, что оно до сих пор цело. С твоими-то способностями и способностями твоего сына…

Лиля остановилась и пристально посмотрела на нее.

– Не понимаю, обязательно нужно одеваться так, как будто тебе семнадцать лет? – продолжала та. – Ты разведенная женщина, не забывай об этом! Как сейчас выражаются, разведенка. Тебе чудом помогли найти работу, никто не знает, за какие заслуги…

Лиля прошла мимо матери, аккуратно обогнула ее и открыла дверь своей комнаты.

– Между прочим, сегодня звонил твой муж. Интересовался тобой и сыном. Ты понимаешь, что ломаешь Федору жизнь? Что без отца он вырастет никчемным, неудачливым? Таким же безруким, как и ты, в конце концов!

Лиля, снимавшая пиджак, замерла на несколько секунд. Но затем заставила себя успокоиться. Через полчаса ей идти за Федей, не стоит портить себе настроение…

– Ты сама сказала, что я разведенка, – напомнила она, улыбнувшись через силу. – Олег больше не мой муж, не надо называть его так.

– Как развелась, так и сойдешься, – пробурчала мать.

– Что?

– То! Ты сделала глупость, теперь расплачиваешься за нее. Думаешь, ты с ребенком теперь кому-нибудь нужна? Кто-нибудь на тебя польстится? Да никто! У Олега, конечно, есть недостатки, а кто без них? Может, ты?

– Мама, перестань, пожалуйста!

– Он каждый день звонит, спрашивает о тебе. Говорит, что готов принять вас обратно, что все тебе простил…

– Простил?!

Сочувственное бормотание матери оборвалось. Она с вызовом взглянула на покрасневшую Лилю:

– А что ты сразу кипятишься? Да, ему есть что прощать тебе! Ты не во всем была хорошей женой…

Лилино намерение оставаться спокойной исчезло без следа.

– Господи, меня чуть не убили из-за него! А ты говоришь, что я не во всем была хорошей женой!

– Но Олег хотел сделать так, как лучше всем, – возразила мать. – Он заботился о вас, в том числе и о Феде. А ты заботишься только о себе!

– Это неправда! Ты ничего не знаешь!

– Знаю. Мне Олег все рассказал. Он каждый день звонит и рассказывает о вашей жизни.

Лиля в отчаянии сжала кулаки. «Каждый день… Он звонит каждый день, и она его слушает».

– Послушай, почему ты не веришь собственной дочери, но готова верить всему, что говорит тебе чужой человек? Психически нездоровый! Неужели ты хочешь для родного внука такого отца?

Мать заколебалась.

– Да, это плохо, – вынуждена была признать она, – но ведь он не настоящий шизофреник…

– А какой? Искусственный?

– Не груби матери. У него не запущенная стадия, все это лечится медикаментозно.

Лиля прошла в ванную комнату, открыла кран и ополоснула лицо ледяной водой. По щекам словно резанули бритвой, и ей стало легче.

– Между прочим, насчет болезни Олега ничего достоверно не известно, – заметила мать, встав в дверях за ее спиной и наблюдая за Лилиными действиями. – Может быть, другой специалист поставил бы не этот диагноз, а…

– Зачем? – прервала ее Лиля и поймала в зеркале непонимающий взгляд. – Мама, объясни мне, зачем? Почему ты так настойчиво добиваешься, чтобы я снова жила с человеком, которого я ненавижу, который психически болен, от которого плохо и мне, и Феде? Что тебе это даст?

– Не мне! А тебе и Федору! Ты будешь не матерью-одиночкой, а замужней женщиной! Это другой статус, это другое мироощущение…

«Бесполезно, – подумала Лиля, глядя на мать. – Она меня не слышит. “Если хочешь, чтобы люди тебя слушали, ты уже не можешь вежливо хлопать их по плечу, тебе нужно бить их молотом…” Откуда эта фраза? Кажется, из какого-то фильма с Кевином Спейси… Но откуда взять молот?»

Она очень тщательно вытерла покрасневшие руки и направилась в кухню. Мать следовала за ней, расписывая выгоды от брака с Олегом.

На кухне царила идеальная, пугающая чистота.

– Кстати, звонили Комаровы, спрашивали, что тебе подарить на день рождения, – продолжала мать. – Они думали о красивом сервизе, но я их отговорила. Все равно ты его расколотишь… А если не ты, то Федор.

Лиля остановилась возле панно, висевшего на стене. Мать все говорила и говорила, пока Лиля, склонив голову набок, разглядывала дорожки из осколков чашек, тарелок, блюдечек, бесценного фарфора, разбитого ею за всю жизнь и склеенного вместе. Слезы, расстройства, огорчения, ругань – панно бережно хранило все, не позволяя никому забыть об этом.