Лариса Соболева - Миф о вечной любви

– Жена. Пойдемте в ту комнату, вы же не просто так приехали прямиком из органов.

В комнате-кабинете она предложила ему на выбор кресло или диван, обтянутые кожзаменителем. Крайний выбрал диван, он выше, с него вставать легче с его-то неблагополучным позвоночником. Юрий Петрович рассматривал обстановку – довольно старую, но добротную мебель из хорошего дерева, прослужит она еще лет сто. Тем временем жена Варгузова внесла ясность в поведение мужа, который словно ополоумел:

– Хоруженко с толку его сбил. Толя о своем деле мечтал, чтоб не служить всяким начальникам и ни от кого не зависеть. А что он умел? Практически ничего, работал экономистом, ну, человек хороший был – сейчас это тоже профессия. И вдруг Хоруженко предложил ему купить у него автомойку, недорого запросил. У Толи крышу снесло – повезло же, ночами подсчитывал, во что обойдется покупка.

– Извините, а почему Рудольф недорого запросил? – осведомился Крайний. – Насколько я знаю, Хоруженко…

– Жадный, – подсказала она. – Мойка в невыгодном месте стояла, прибыль от нее была мизерная, потом, Рудольфу срочно понадобились деньги. Зачем – не знаю. Толя подсчитал, что мойку можно сделать прибыльной, там же еще и магазин запчастей, мастерская по ремонту. Надо было вложиться – подправить подъезд, товар завезти, прорекламировать. В общем, мой Толя взял кредит в банке. А купли-продажи еще не было. С огромными трудностями нам дали кредит, мы кое-что продали, одновременно Толя заказал товар под эти же деньги…

У нее задрожали губы. Наверное, это были самые страшные дни в ее жизни. Крайний про себя посетовал: деньги, деньги, деньги… Раньше все больше на друзей рассчитывали, на совесть, порядочность, теперь их заменили купюры.

– Рудольф, – выговорила жена Варгузова, с трудом сдерживая рыдания, – обманул Толю. Ему предложили больше, он и продал, ничего не сказав мужу. Тайком продал. Разве так поступают?

– А как же Анатолий узнал?

– У Хоруженко работает один молодой человек… Борис его зовут, фамилию не знаю. Он позвонил Толе и рассказал… но было поздно, кредит мы уже получили… А что теперь делать мне? Товар пришел, надо выплатить оставшуюся часть, отказаться от кредита, заплатить проценты… Толе хорошо, а мне… хоть сама умирай, я же не вытяну.

А Крайнему чем помочь? Разве что совет дать:

– Вы сходите в банк, объясните ситуацию, думаю, вам пойдут навстречу… Ну, хотя бы придумают что-либо ввиду смерти заемщика.

Она посмотрела на него выразительно, как обожгла укором, да в чем же Крайний виноват? Наверное, в том, что он стоит на страже интересов людей, которые убили ее мужа, – это она так думает.

– Ночью с четырнадцатого на пятнадцатое где был ваш муж?

– Толя? Да где ж ему быть ночью? Дома. А почему вы спросили?

– В это время убили Хоруженко.

Пожалуй, сие известие явилось единственной радостью в этот скорбный для нее час. Бесцветные губы порозовели, на щеках заиграл румянец, она и задышала чаще, словно эта новость вдохнула в нее жизнь, и тембр голоса окрасился торжеством:

– Свершилось… Возмездие… Это хорошо, иначе убила бы его я.

– Извините, а как ваш муж собирался отплатить Хоруженко? Он ему прямо об этом говорил?

– Да никак. Все его угрозы – пустое сотрясание воздуха от бессилия и отчаяния. – Но вдруг умные глаза переключились на Крайнего, в них мелькнуло удивление и подозрение одновременно. – Вы спросили про ту ночь… Неужели думали, что мой Толя?..

И улыбнулась. Теперь она смотрела на Крайнего как на старого маразматика, который вызывает у нее жалость. А он по пути к выходу еще раз заглянул к Варгузову.

Как бы мимика ни менялась, виноватое выражение лица остается. Варгузов и в ипостаси покойника лежал так, как будто его мучила совесть, что, во-первых, занимал на земле чье-то место, во-вторых, доставил столько хлопот живым.

Еще не осознавая полностью смысла сказанного, Санька, как существо тонко чувствующее, похолодела, выговорив на полушепоте:

– Как похоронили? Когда?

– Шестнадцатого, – ответила девушка из офиса сотовой связи в скромном деловом костюме. – Тело долго не выдавали из морга, а погибла она, кажется, восьмого сентября или даже седьмого.

Разве не настораживает такой факт, как смерть двух подруг с коротким промежутком? Восьмое… А, Римма Таировна говорила, что с восьмого началась черная полоса. Но тут же припомнилась еще одна смерть – подруги Олеси Хоруженко, она тоже случилась на днях. Странные совпадения.