Лариса Соболева - Миф о вечной любви

Нет, от состояния удовлетворения Ия была далека, обхватив шею Рудольфа обеими руками, она сквозь слезы зачастила на истеричной ноте:

– Умоляю, давай уедем, срочно уедем. Мне нехорошо, меня как будто кто-то гонит отсюда. И чем дольше мы с тобой остаемся здесь, тем больше становится тревога, она раздавит нас. Виктоша, твоя подруга… то есть подруга твоей жены…

– Моя жена отныне ты.

– Тем более! Варгузов… Андрей… и… Вокруг нас сужается круг неприятностей. Руди, я хочу сохранить нас, потому что люблю тебя… Прошу… К черту бизнес, деньги… Руди!..

О, как все запущено. А виноват он. Тянул резину, жалея Олеську, на которую смотреть-то не в состоянии. Да пошла она к чертям собачьим, он как-нибудь договорится с ней, будет выдавать ей деньги на содержание, припугнет, если понадобится, она и не вякнет.

– Но мне же надо найти замену Андрею…

– Не надо! – взбунтовалась она. – Справятся без тебя. А мы… Руди, мне не нужен курорт на Средиземном море, давай уедем в деревню, в пустыню, в лес, только подальше отсюда.

– Не понимаю, чего ты боишься…

– Да-да, боюсь. – Ия ударила себя по лбу ладонью, будто только что до нее дошло, какая причина лежит в основе ее страхов. – Ты правильно определил, я боюсь, но… не знаю чего. Представь, не знаю! Это витает вокруг, везде, внутри… в воздухе! Такое ощущение, что все не случайно… Руди, умоляю…

– Хорошо, уедем, – сдался он, решив потянуть время, а там страхи впечатлительной Ии пройдут, но просчитался:

– Тогда сейчас же едем за билетами.

– Зачем? Раз ты хочешь в лес, отправимся туда в моем джипе.

– Правда? – оживилась она. – Да-да! На машине удобней, больше вещей захватим, продуктов… когда захочется, остановимся… Завтра уедем, да? Ранним утром, угу?

Он действительно ни разу не видел ее такой возбужденной, посему махнул рукой, подчиняясь ее капризу:

– Ладно, завтра. – Но едва Ия открыла рот, он решил, что у нее родилась новая идея, причем бредовее предыдущей, и поднял ладонь: – Только не говори, что мы едем сегодня. Завтра. С утра. На этом точка.

Ия порывисто обняла его и оставила на щеках Рудольфа с десяток поцелуев, окончательно растопив его сердце. Действительно, почему бы не устроить себе длительный отпуск? В таких-то обстоятельствах? Сейчас осень, в деревне красота, правда, в селе он еще не отдыхал, но представлял, как там, на природе, хорошо осенью. Снимут избушку, будут ходить в лес, валяться в постели, пить настоящее молоко… Рудольф с воодушевлением завел мотор и про себя рассмеялся: как деревня – так молоко, без этого вроде бы деревни быть не может. А ведь и правда не может.

Санька вышла из приемного отделения на площадку перед входом в больницу. Ожидая Глеба, который никак не мог расстаться с Жанной, она предавалась бессмысленному занятию, убивающему время, – рассматривала все, что попадалось в поле зрения.

Поодаль женщина с животом до носа держала ладони на пояснице и что-то доказывала юноше, наверное, сыну. Две медсестры бежали к корпусу, словно их догоняли разбойники, правда, девушки смеялись, значит, спешка вошла у них в привычку, а не вызвана ЧП. На легковушке Санька задержала глаза из чисто профессионального любопытства, ну, любит она все, что на колесах, даже телеги. Автомобиль той же марки, что у Глеба, цвета почти такого же – пирано, только немного темнее, стоял в отдалении, чернея тонированными стеклами. Между прочим, неудобно с темной тонировкой за рулем сидеть, особенно ночью, видимость просто отвратная. А машина точно с конвейера…

– Поехали, – отвлек ее от созерцания Глеб.

Сбегая по ступенькам, Санька весело хихикнула:

– Ой, женщина с животом не мать, она жена! Мать не целуют в губы.

Открыв дверцу перед ней (он в этом отношении был истинный джентльмен, про которых в книжках пишут), Глеб вдруг задал дурацкий вопрос:

– Сама-то хоть с кем-нибудь целовалась?

– Неужели я выгляжу недоразвитой? – обиделась Санька. – По-твоему, ни у кого даже мысли не возникнет целовать меня?

– Да нет, ты очень даже развитой выглядишь. – Он захлопнул дверцу и продолжил уже в машине, выезжая с парковки: – И не одни мысли возникнут, поползновения на тебя тоже будут.

У женщин есть одно доминирующее качество, которым они не всегда пользуются, но уж если в голове зародится мысль, то она доведена будет до конца (иногда нелогичного). Это подозрительность. Она вовремя подает сигнал о неблагополучии, угрозе, помогает активизировать наблюдательность, делать открытия и принимать верные решения. Насчет наблюдательности: Санька отсутствием оной черты не страдала, но должна же быть хоть какая-то выдержка, чтоб сначала подумать, сопоставить и только потом формулировать вывод? Нет, она поторопилась, заподозрив, что Глеб флиртует.