Светлана Бестужева-Лада: Превратности любви

Егору было четырнадцать, когда на заводе изготовили первые ордена «За заслуги перед Россией». Он прекрасно помнил, как радовались отец с матерью, даже праздник дома устроили.

Наверное, именно в этот день он и решил тоже посвятить свою жизнь ювелирным изделиям, а именно часам. Только… совсем новым, таким, каких еще никогда не было. Собственным. А для этого нужно было учиться, тогда еще достаточно экзотической профессии, — профессии дизайнера.

Собственно, планировал Вадим поступать в «Строгановку» на соответствующий факультет. Благо с детства прекрасно рисовал, и отец с гордостью говорил приятелям:

— Егорушка у нас обязательно будет художником. Талантливый, чертяка.

Но профессия художника Егора не привлекала. По складу характера ему необходимо было делать что-то конкретное, вещественное. А стоять у холста и рисовать пейзажи-натюрморты-портреты — казалось ему лишь одной из форм досуга, не более того.

Но выяснилось, что талант талантом, а в «Строгановку» не принимают без диплома художественного училища или художественной школы-десятилетки, а Егор закончил обычную среднюю школу

Но ему очень повезло: за год до окончания школы совсем недалеко от его дома открылся Московский экономико-лингвистический институт, где тоже оказался дизайнерский факультет и нужно было сдавать только экзамен по рисунку и живописи.

Егор легко поступил и с упоением окунулся в учебу: в изучение истории культуры и искусств, рисунок, живопись, начертательную геометрию, информационные технологии в дизайне, цветоведение и колористику, даже в такие, казалось бы, далёкие от искусства дисциплины, как менеджмент и маркетинг.

Особенно нравилось ему все то, что было связано с компьютерными технологиями в дизайне. За время обучения Вадим неплохо освоил некоторые специальные программы, которые используют современные дизайнеры, художники, полиграфисты, овладел техникой верстки, умел неплохо работать с растровыми и векторными изображениями, осваивал 3D моделирование.

И ни на один день не забывал о том, что после окончания института будет создавать необыкновенные украшения. Запоем читал все, что имело отношение к истории ювелирного дела, к его особенностям, следил за появлением новинок.

Ему до тошноты надоели заполонившие российский рынок поделки азиатского производства причудливых форм и расцветок и убогого качества и вкуса. Тем более, что в основном это были копии известных марок, похожие на свои прототипы не больше, чем бумажный цветок — на живой. Когда Егор случайно оказывался возле витрины с такими «драгоценностями», то старался не смотреть в ее сторону.

Но в один прекрасный день именно возле такой витрины с блестящими уродцами он увидел знакомое лицо. Это была Маша, его бывшая одноклассница, первая ученица выпуска.

— Маша? — на всякий случай спросил он стройную русоволосую девушку. — Маша Новикова?

— Егор! — ахнула Маша, тоже узнавшая его если не с первого, то со второго взгляда. — Что ты тут делаешь?

— Проходил мимо, — честно ответил Егор. — И увидел тебя. Как живешь, Машенька?

— Хорошо живу. Учусь на фармацевта, еще год остался. А ты?

— А я заканчиваю институт, буду дизайнером.

— Красивая профессия.

— Интересная.

В тот день он пригласил Машу посидеть в кафе, они обменялись телефонами. И последние два месяца учебы, выпускные экзамены, защита диплома неразрывно переплелись с началом их романа. Пожалуй, первого серьезного романа в жизни Егора, до этого он не слишком много значения придавал общению с девушками, хотя и пользовался среди однокурсниц успехом. Но Маша…

Было в этой что-то такое, не бросавшееся в глаза сразу, а раскрывающееся постепенно, неторопливо и только для внимательного дружественного наблюдателя. Она прекрасно умела слушать, не болтала о пустяках, не любила часами разговаривать по телефону или бродить по магазинам в поисках «чего-то этакого». С удовольствием принимала приглашения Егора на дискотеки, и с еще большим удовольствием — на концерты скрипичной и фортепьянной музыки.

У них оказались близкие литературные вкусы, так что обсуждать прочитанное им всегда было интересно. Маша сама не умела толком рисовать, но тонко чувствовала и понимала живопись, так что ходить с ней на выставки и вернисажи было не менее интересно и приятно. С ней даже молчать было хорошо…

— Вот тебе прекрасная жена, Егорушка, — заметила мать, познакомившись с Машей. — Спокойная, умная, хорошая хозяйка…