Терри Лоренс - Заложник любви

— Откровенное заявление!

— И очень честное!

— И вас они мне и подсунули!

Ник предпочел пропустить оскорбление мимо ушей.

— Разве мне не повезло, что получилось так?

— Я имела в виду…

— Я знаю, что вы имели в виду. Вы только теряете со мной впустую свое время.

— Я хочу спасти своего отца, Ник.

— Только не рискуйте понапрасну!

— Я пойду на любой риск, если будет необходимо. То же сделали бы и вы, будь это ваш отец.

— Пришедшее к власти на прошлой неделе правительство угнетает население, поэтому симпатии народа склоняются на сторону мятежников. Все здесь прикидываются, никому нельзя верить. Кстати, вы говорите на местном диалекте?

— Нет, мы прожили здесь всего полгода.

— Значит, ваши шансы ничтожны.

И сам он не может предложить ей ничего дельного. Ему нужно опомниться и предоставить этой женщине самой решать свои проблемы. В лучшем случае все ее старания спасти отца обернутся для нее горем, в худшем — смертью.

Конни встала.

— Спасибо за угощение. Мне жаль, что я отняла у вас время, — она направилась к арке, ведущей в главный холл.

Ник поспешил за ней. Благодаря широким шагам он вскоре догнал ее, они прошли холл, повернули в коридор, и здесь он схватил ее за запястье и резко повернул к себе.

— Вы же не собираетесь сесть в джип и ехать в горы к мятежникам? Это не приключенческий фильм, это реальная жизнь!

— А что вы предлагаете мне предпринять? Сдаться на вашу милость?

Ник почувствовал себя польщенным, но тут же сообразил, что она имеет в виду не его лично, а британское посольство.

— Если вы попадете в какую-нибудь переделку с мятежниками, вряд ли вы найдете у них сочувствие.

— А у вас? — она постучала его по груди.

Ответа не последовало. Он сделал все. Внимательно выслушал ее, предостерег, выпил три стакана джина, а она упорно не желает отпустить его с крючка и освободить ему от угрызений совесть. Почему он всегда чувствует ответственность за людей, которым не в силах помочь?

А Конни очень хотелось знать, зачем ему понадобилось приводить ее сюда, внимательно ее выслушивать, пить джин так, будто он скоро напрочь исчезнет из баров Лампуры, и гнаться за ней до самого лифта, чтобы сказать еще пару слов. Пожалуй, она знает ответ. Ник Этуэлл хочет ей помочь, отдает он себе отчет в этом или нет.

Конни повесила сумочку на плечо, привстала на цыпочки, взяла его лицо в свои ладони и поцеловала в губы. Пусть думает, что на нее подействовала коа-пора.

— Спасибо за помощь.

— Я же ни единым словом не обмолвился, что я… и вообще я не понимаю, почему…

— Потому что вы лучше, чем вы сами о себе думаете, мистер Этуэлл.

— Вы бы так не сказали, если б знали, о чем я сейчас думаю.

Когда она опустилась на каблуки, он взял ее за подбородок большим и указательным пальцами, поднял ее лицо и приник к нему в поцелуе. Он ласкал ее губы своими до тех пор, пока они оба не задрожали.

Конни почувствовала, что умирает, что пол поплыл у нее из-под ног, что она все еще в приземляющем самолете, который доставил ее на остров, что остров уже не остров, а корабль в бурных водах океана. Руки Ника уже лежали на выпуклостях ее бедер, а ее грудь терлась о его неглаженный пиджак.

Поцелуй Ника отдавал горечью, моментами Конни чувствовала, что привкус становится резче, будто она пьет джин с бархатистого кончика его языка.

Вдруг она широко открыла глаза и отпрянула от него, закачавшись на своих высоких каблуках.

— Извините!

Он придержал ее за талию, чтобы она не упала.

— Наверное, это от жары… — она знала, что ее горящие щеки послужат только подтверждением ее невинной лжи, — …и коа-поры!

— Скорей всего!

Она слабо улыбнулась. Неудивительно, ведь он дипломат. Совершенно невозмутим, вежлив, можно подумать, что женщины каждый день кидаются ему на шею. Хотя, вполне возможно.

— Надеюсь, вы не подумали…

— Вовсе нет!

— Я не хотела… Я думала, что моя благодарность…

— Я понимаю.

— Мне показалось, что я вам не безразлична.

Кажется, это была неплохая идея — попытаться вскружить ему голову, подумала Конни.

— Мне жаль, что у вас создалось ложное обо мне впечатление.

— Это моя ошибка, — краска стыда залила ее щеки. — Коа-пора!

— Несомненно.

Их обоих устраивала эта обоюдная ложь, а Ник сомневался, что она поверила его словам, по крайней мере он надеялся, что нет.

Она направилась по черно-белому паркетному полу к единственному лифту. Ник смотрел ей вслед, с каждым ее шагом говоря себе, что будет глупцом, если побежит за ней. Он уже успел совершить ошибку, поцеловав ее.