Линда Уинстед: Рейнтри: Призраки

Постепенно мягкое свечение исчезло, и он крепко прижал Хоуп к себе. Если бы не его дыхание и редкое поглаживание рук, она бы подумала, что он заснул. Но он не спал. Даже близко не подошел ко сну. Она чувствовала это, знала, потому что знала его.

— Можешь рассказать мне обо всем, Гидеон, — прошептала она. — О чем ты сейчас думаешь?

Сначала она подумала, что он проигнорирует ее, но он ответил:

— Я никогда не видел моих родителей.

— Что ты…?

— После того, как они умерли. Я никогда не видел их призраков. Всюду, куда бы я ни повернулся, есть призраки, но только не они. Я словно обезумел, когда они не вернулись. Некоторое время был в ярости на всех.

Она погладила его лицо кончиками пальцев.

— После их убийства я начал попадать в неприятности. — Он поднял руки, изучая их, как будто они принадлежали не ему, а какому-то незнакомцу, руки, которые он не знал или не понимал. — Ты только подумай об этом. Не существует такой системы безопасности или замка, которые помешали бы мне добраться до желаемого. Нет тюрьмы, способной удержать меня. С достаточно мощной молнией я могу сорвать любой замок. Я стал бы превосходным вором и некоторое время был настолько разъярен, что едва не пошел этой дорогой.

Он не мог знать, что такого никогда не случилось бы, но она знала. Гидеон был хорошим парнем. Сердцем и душой.

— Что тебя остановило?

— Мой брат. Сестра. Знание, что возможно, только возможно, несмотря на то, что я не мог видеть родителей, они все еще видят меня.

— Ты сделал этот выбор давным-давно, Гидеон. Почему думаешь об этом сейчас?

— Перед уходом Лили Кларк сказала кое-что о моих родителях, что они гордятся мной, как будто… как будто она разговаривала с ними. Может, так и было. И ты. Ты заставила меня задуматься о том, чего со мной никогда раньше не случалось. Эмма… Я даже не знаю, как это началось.

Хоуп положила его руку на свой голый живот, где та уютно пристроилась отдыхать.

— Ты научишь нашу дочь всему, чему научили тебя родители. Неважно, какие у нее будут способности, ты будешь знать, как правильно ее всему научить. — Она усмехнулась. — А я научу ее стрелять из оружия и обширному набору элементов самообороны.

Гидеон поцеловал ее. Глубокую тишину комнаты нарушила резкая музыка. Ханни и ее подружка-брюнетка организовали вечеринку и включили звук на полную мощность. Донеслись и взрывы смеха, поскольку участники искренне веселились полным ходом.

Гидеон прервал поцелуй и быстро сел.

— Вечеринка. Табби сказала, что сегодня вечером идет на вечеринку. Ты не думаешь…

— Сейчас субботняя ночь, Гидеон. В это время может веселиться множество компаний. — До тех пор, пока не поступит сообщение о новом взрыве. Может быть, другой бомбы не существует, а Табби блефовала .

Гидеон соскользнул с кровати и потянулся к одежде.

— Все же пойду туда и проверю. Она упоминала прибой за моим окном, значит, наверняка, знала, где я живу. Если Табби действительно подложила туда бомбу, то, скорее всего, она находится под домом.

— Я с тобой.

— Нет. — Он наклонился и поцеловал ее. — Ты останешься здесь. Я правда вернусь. — Он вышел через дверь спальни на балкон и ступил в лунный свет.

Хоуп откинулась на подушки и закрыла глаза, но не было такого способа, с помощью которого ей удалось бы заснуть. Через несколько минут она встала и надела одну из футболок Гидеона, после чего тоже вышла наружу. Прислонившись к поручням, она смотрела на переполненный балкончик по соседству, который хорошо освещался заходящим солнцем и красочными фонариками, которые натянули женщины. Это выглядело очень празднично и необычно. Хоуп никогда не любила вечеринки. Она всегда была слишком серьезной и обеспокоенной правилами приличия.

Молодые и красивые люди обоих полов, большинство одетые в купальные костюмы, несмотря на то, что даже не собирались приближаться к воде, пили пиво, танцевали и смеялись. Хоуп не видела отсюда Гидеона, но зато ей была видна небольшая часть дома. Она не могла видеть фасад здания или вход в подвал, где Гидеон искал бомбу — на всякий случай, если Табби не обманывала.

Ханни одной рукой приобняла слишком худого молодого человека с длинноватыми светлыми волосами и убийственным загаром. Брюнетка была занята примерно тем же. Она танцевала с молодым человеком. Оба были загорелые, одетые в яркие цвета, и вероятно потратили по несколько часов на создание своих небрежных причесок.

Жизнь, которую вели эти женщины, была полностью чужда Хоуп. Была ли она когда-нибудь такой же молодой? Улыбалась ли столь же бездумно под играющий компакт-диск? Нет. Никогда. Большинство людей на соседней веранде были именно такими. Они улыбались так, будто у них не было никаких забот. Танцевали, прикасались друг к другу, целовались и смеялись.