Элизабет Адлер - Тайна

Еще эти собачьи укусы. Очевидно, она подняла правую руку, чтобы защититься от нападения. Собака была крупная, это уж точно. «Мы склоняемся к тому, что кусал ротвейлер, доберман-пинчер или собака похожей породы, -сказали ему эксперты, -но не пит-буль. У них разная хватка. К тому же пит-буль так просто не отпустит».

Может, какой бродячий ротвейлер напал на нее? Загнал ее на край оврага? Может быть, она автоматически шагнула назад, в пропасть. Он покачал головой: нет, он так не думал. Там, где была такая собака, был и человек. Натравлял ли он на нее собаку? Может быть, он задумал изнасиловать ее, а потом убить? Он устало пожал плечами. Мир полон ненормальных. Все возможно.

Он еще раз перебрал в уме все детали. Девушку до сих пор не опознали. В больнице круглосуточно дежурил полицейский. Поскольку сегодня Махони ничего от него не слышал, он сделал вывод, что девушка до сих пор в коме. Ситуация «выкарабкается-не выкарабкается» не изменилась.

Он подумал о самоубийстве и решил, что совершить его таким образом трудновато. Если вы хотите броситься с высокого места в Сан-Франциско, не следует выбирать для этого Митчелский овраг.

Нет, все-таки это явное убийство, и если бы не кустарник, задержавший и остановивший ее падение, если бы не чудеса современной нейрохирургии, то получилось бы классическое «убийство», даже не «попытка». Но только Бог знает, как сложно доказать «попытку» убийства. Скорее всего она будет сведена к «нападению при отягчающих обстоятельствах»-это ему было. слишком хорошо известно. В том и другом случае девушка оказывалась проигравшей. Или она теряла жизнь, или теряла возможность отправить нападавшего в места заключения на приличный срок.

Он оттолкнул кресло и подошел к автоматической кофеварке. Взял свой черный кофе без сахара. Попробовав его, Махони подумал, что оно явно разбавлено, но потом решил, что при том количестве кофе, которое он выпивает каждый день, он давно уже стал бы дряхлым кофеманом, будь это кофе покрепче.

Махони был крупным мужчиной тридцати девяти лет, помешанным на физкультуре: он проводил все свое свободное время в тренажерном зале или бегая за городом. Неоднократный участник марафонского забега в Сан-Франциско, он планировал попробовать себя и в Нью-йоркском марафоне. Может быть, он пробежит его в следующем году, если у него будет достаточно времени для тренировок, а также если он сможет избавиться от своей привычки к кофе. Все-таки страсть к кофе была намного лучше, чем итальянские привычки его матери, которая пила граппу в немыслимых дозах и все равно держалась на ногах. Или склонности его ирландской родни, привычки его отца, который мог петь «Голуэйскую гавань» после долгой ночной попойки, не перевирая слов.

Он прислонился всем корпусом к стене, отхлебывая кофе и наблюдая за ранней вечерней суматохой в полицейском участке: двенадцать одновременно звонящих телефонов, первый пьяница в кутузке, выкрикивающий ругательства, допрос черноглазого мужчины, какая-то чета отчаянно просит помочь найти их сына-тинэйджера, дело о поджоге, молодой человек, обвиняемый во вредительстве. Он подумал о том, что для того, чтобы быть полицейским, нужно иметь ангельское терпение, а этому вас не научат в полицейской школе. Иметь терпение и никогда не делать скоропалительных выводов. «Потому что, дорогие мои, -размышлял он, направляясь к своему столу, чтобы снять телефонную трубку, -все в этом мире на самом деле не так, как кажется».

— Да?-Махони откинулся назад, задрав ноги на стол, и, зажав трубку между плечом и ухом, отхлебнул кофе.

— Доктор… как вы сказали? Она здесь? 0кэй, скажите ей, что я буду рад с ней встретиться.

Он еще раз взглянул на свои записи. Доктора Форстер пригласил нейрохирург для помощи в реабилитации неизвестной девушки. Правда, он не знал, что этот доктор-женщина. Он вздохнул, внезапно сообразив, что это за женщина. Привлекательная и преуспевающая. Знаменитая. Только этого как раз и не хватало в загруженный предсубботний вечер для разгадки совершенно безнадежного самоубийства. Он был в числе тех немногих, кто никогда не видел ее по телевизору и не прочитал ни одной книги. Махони не мог понять, какой теперь от нее толк. Если девушка выйдет из комы, доктор Форстер постарается оградить ее от лишних вопросов. А ему нужно было расспросить пострадавшую как можно скорее, прежде чем она забудет все, что еще помнит.

Он решил заставить доктора Форстер немного подождать. Устроить леди-психологу маленькую проверку характера: сможет ли она остаться хладнокровной или начнет разыгрывать мисс Высокомерную Знаменитость, снизошедшую до бедняги-полицейского.