Джеки Коллинз - Неистовая Лаки

— Кто вас снимает?

— Гм… снимает?

Мишель укоризненно поцокал языком.

— Вы очень симпатичная девушка, — сказал он. — Очень симпатичная. Но в Нью-Йорке, та cherie , очень много симпатичных девушек, которые хотели бы стать моделями. Поэтому послушайте совета: не лгите. Говорите правду.

— Я всегда говорю правду, — ответила Бриджит. — Когда это мне на пользу. Мужчина поскреб подбородок.

— Вы уже делали фотопробы?

— Я только недавно в Нью-Йорке.

— Значит, с другими агентами вы не встречались?

К черту эту правдивость!

— Еще нет, — соврала она.

— Вот моя визитная карточка, — проговорил Мишель. — Будьте у меня завтра в десять утра. Может быть, для вас что-нибудь и найдется.

Бриджит не терпелось найти Нону и поблагодарить ее за это знакомство.

— Просто фантастика! — выдохнула она, глядя на подругу горящими глазами. — Я искала встречи с Мишелем Ги целую вечность!

— Говорят, он большой любитель подержаться за женскую попку, — предупредила подруга. — Он живет с этой знаменитой английской манекенщицей — Робертсон, кажется. Знаешь, наверное, — такая тощая, что ее можно запросто просунуть в оконную щель. Всем известно, что она повязала его по рукам и ногам, но это его не останавливает — он все равно таскается за каждой юбкой.

Бриджит, однако, была полна решимости.

— Если он и впрямь живет с Робертсон, то вряд ли полезет на меня. Она — суперженщина.

— Можно подумать, что это когда-нибудь останавливало мужчин! — фыркнула Нона, откидывая назад свои светло-рыжие волосы. — Так скажи мне, как тебе показался Зандино?

— В общем-то классный парень. Я только подумала, что, может быть, тебе нужен кто-нибудь… посолиднее, что ли?

— Терпеть не могу старикашек! — Нона сморщила носик. — Не старше тридцати! С другими я просто не в состоянии общаться. А ты?

Бриджит никогда не задавала себе такого вопроса. До сих пор все мужчины, с которыми она имела дело, были молодыми.

Она снова бросила взгляд на Мишеля Ги, стоявшего в противоположном конце комнаты.

У него были вьющиеся рыжеватые волосы, светло-голубые глаза и загорелое лицо.

— Как, по-твоему, сколько Мишелю лет? — обратилась она к подруге.

— Сорок с чем-нибудь. Староват.

— Сорок с чем-нибудь — это не «староват».

— Только держи себя с ним исключительно в деловых рамках, — предупредила Нона, погрозив подруге пальцем.

— Да я и не собираюсь с ним спать, — засмеялась Бриджит. — Хотя он и симпатичный.

— Ага, вот и моя начальница, — сообщила Нона, уже забыв о Мишеле Ги. — Очаруй ее. Может, она украсит твоим снимком обложку «Мондо».

— Думаешь?

— И Гучу, конечно, но познакомиться с ней тебе все равно не помешает.

И девушки направились через комнату навстречу еще одному шансу для Бриджит.

— Залезай на меня, — скомандовал Алекс.

— Достаточно, Алекс, я больше не могу! — вскрикнула Тин Ли. Ее хрупкое обнаженное тело уже было покрыто потом.

Алекс, словно насос, накачивал ее уже двадцать минут кряду, и, к ужасу девушки, его боевое оружие по-прежнему оставалось твердым, как шомпол. Хотя Алекс и проглотил две таблетки, чтобы протрезветь, он по-прежнему был таким же пьяным, как и час назад.

Тин Ли было плохо. Этот мужчина был большим, грубым и вел себя в постели совсем не как джентльмен. Ей хотелось уйти.

Алекс схватил девушку поперек талии и посадил верхом на себя. Он обращался с ней, как с неодушевленным предметом. Ни ласк, ни прикосновений. Одна лишь бездушная долбежка.

И все же… ей была очень нужна роль в картине, которую он собирался снимать. Кроме того, это же Алекс Вудс — прославленный режиссер и значительная фигура в Голливуде. Вот если бы он позволил ей. Тин Ли могла бы научить его кое-чему из искусства любви — например, как доставить удовольствие женщине. Потому что сейчас эта широкая и мягкая постель превратилась для нее в прокрустово ложе, где она терпела сплошное оскорбление. Да кончит же он когда-нибудь или нет!

Пытаясь сосредоточиться, Алекс закрыл глаза, но тут же почувствовал, как все кругом поплыло и кровать, медленно поднявшись, накренилась набок и стала плавно крутиться в воздухе. Как же он ненавидел пьянство! Ненавидел себя, когда напивался. Ненавидел страдания, которые неизбежно подкарауливали его на следующее утро.

И тем не менее, пообщавшись с матерью, он неизменно доходил до этого состояния. Ох уж эта его чертова мать со своими чертовыми нападками! Ну, почему она наконец не оставит его в покое?