Алена Винтер - Своя-чужая жизнь, или Верни мою любовь

Малиновский пристально всмотрелся в черные блестящие локоны ребенка и его яркие зеленые глаза, обрамленные пушистыми ресницами. Затем он протянул руку и заботливо поправил воротничок кофточки малыша. Дотронувшись пальцами до его нежной теплой шеи, он на миг испугался этой хрупкости и беспомощности двухлетнего ребенка и улыбнулся, догадавшись, что Рэм испытывает те же чувства.

– Красивый парнишка, – вдруг сказал Малиновский, забрал мальчика из рук Рэма и осторожно прижал его к с груди.

Александр беспокойно дернулся, скривил лицо, словно намеревался заплакать, но на этом проявление недовольства закончилось, что очень понравилось Малиновскому.

– Серьезный!

– Естественно, – сказал Рэм и провел пальцами по вьющимся волосам ребенка, – он же сын Анны. Впитал в себя ее строгость – на генетическом уровне.

Малиновский, как показалось Рэму, хотел что-то сказать, но почему-то промолчал. Рэм, спешивший к родителям, не обратил на это внимания, лишь пообещал не задерживаться. Но, возвращаясь домой, он понял, что слово свое не сдержал. Кроме того, он заставил их обоих сидеть голодными, в то время как сам наслаждался сытным ужином.

– Ребята! – крикнул Рэм, войдя в квартиру. – Прошу прощения за опоздание! Вы где? – спросил он, заглянул в гостиную и улыбнулся, увидев разбросанные по полу игрушки.

Яркие машинки, заяц со смешной бабочкой, приколотой к шее, небольшой круг железной дороги. Все говорило о том, что Малиновский проникся нежными чувствами к сыну Анны, устроив в квартире этот детский сад.

– Мы в кухне, – послышался голос Яна.

Рэм остановился на пороге и рассмеялся, увидев, как тот кормит мальчика йогуртом.

– Фруктовые мы не любим, – отчитался он перед Рэмом. – Зато обожаем карамельный и ванильный.

Этот безжалостный мужчина заметно преобразился, пробыв в компании ребенка лишь несколько часов. Лицо его утратило свое обычное наглое выражение, взгляд стал непривычно мягким, но при этом не потерял свойственной ему сосредоточенности и внимательности. Щеки Малиновского раскраснелись, видимо, от шумных игр с мальчиком, а губы растянулись в улыбке, редко посещавшей его лицо. Рэм был приятно удивлен и прокомментировал свое настроение вслух, сказав пару шутливых фраз.

– Забавный мальчишка, – смущенно произнес Малиновский. – С ним сложно притворяться строгим дядей, уж очень он непосредственный и любопытный.

– Да уж, – протянул Рэм, поставив наконец на пол пакеты с продуктами, которые он все еще держал в руках. – Вижу, вы уже поужинали, – он указал подбородком на стол, уставленный пустыми тарелками.

– Не умирать же нам с голоду, ожидая, когда добрый дядя Рэм принесет нам пирожков! Заехали в магазин и купили все, что нужно. Правда, Сашка? А еще мы были на прогулке и набили себе шишку, свалившись с горки.

Саша дотронулся пальчиками до лба, на котором виднелась небольшая лиловая припухлость.

– Больно, – серьезно сказал он и залился звонким смехом, потому что Малиновский тут же подскочил к нему и пощекотал за бочок.

– Мужик. – Малиновский снял его со стула и поставил на пол. – Даже не заплакал, когда упал на землю! Уважаю. А теперь ступай. Поезд уже скучает.

Саша сделал несколько шагов вперед, остановился перед Рэмом и вдруг жалобно прошептал:

– Я хочу к маме!

Рэм присел перед мальчиком на корточки и протянул ему руки. Саша послушно подошел к нему, однако не позволил себя обнять.

– Где моя мама? – повторил он, с надеждой заглянув Рэму в глаза.

– Скоро придет, – пообещал Рэм, погладив Сашу по щеке, и мальчик ушел в комнату.

– Послушай, – прокашлялся Малиновский, – весь день мучаюсь одним вопросом… – Голос его вновь стал таким же колючим, как и обычно. – Когда родился Саша?

Рэм мгновенно понял, к чему тот клонит, и резко поднялся. Ему было неприятно вспоминать тот момент, когда он узнал, что Анна родила ребенка. Это был удар ниже пояса, так как ее счастливое материнство поставило точку в мечтах Рэма завоевать любимую женщину. Ребенок стал непреодолимой преградой, потому что мальчик всегда напоминал бы Анне о том, как она обожала его отца.

– Нет, – сказал Рэм, сопоставив некоторые факты. – Ты ошибаешься.

– Но она же прилетала к тебе из Берлина? А ровно через девять месяцев родился мальчик.

– Через семь, – поправил Рэм. – Она уже была беременна. Вот сучка!

– А может, она не доносила мальчика? – Бесцветные глаза Малиновского заискрились в свете лампы, отчего тот показался Рэму почти симпатичным. – Подумай сам. Если Саша родился семимесячным, то…