Сохейр Хашогги - Мираж

Вспомнилась любимая поговорка тетушки Наджлы: «Ешь то, что нравится тебе, а носи то, что нравится другим». Амира решительно собрала волосы в пучок и надела платье, которое, без сомнения, понравится в этой ситуации тетушкам: синий скромный шелк с накрахмаленным белоснежным отложным воротничком. «Я выгляжу, как школьница, — подумала Амира. — Это придется по вкусу моим родственникам, да и родственникам Али, наверное, тоже».

Фаиза аль-Рашад, известная всей стране как Ум-Ахмад, вошла в дом Бадира так, словно это были ее владения. Тетки Амиры, беспрерывно кланяясь, неумолчно источали верноподданнические любезности первой даме королевства.

Супругу короля и двух ее дочерей, Муниру и Зейнаб, со всей возможной почтительностью препроводили в парадный салон. Под чадрой и накидкой, которые Фаиза сбросила на руки служанки, оказался серый шелковый костюм от Ланвена. Королеву усадили в самое большое и удобное кресло, подставив скамеечку под ее изящные ноги, обутые в туфли работы Феррагамо.

В следующий момент, повинуясь этикету, Амира представилась Фаизе аль-Рашад.

— Мир Божий да пребудет с тобой, досточтимая Мать, — произнесла девушка и, потупив глаза, приложилась к руке почтенной женщины.

— И с тобой, дитя мое. — Уверенным движением Фаиза приподняла за подбородок голову Амиры и довольно долго пристально вглядывалась в ее лицо. Наконец супруга короля милостиво кивнула: лицо Амиры пришлось ей по нраву.

Едва заметным движением руки Фаиза подозвала старшую дочь, Муниру. Та достала из висевшей на ее плече сумки обитый бархатом футляр и подала его матери.

— Да пребудет всегда с тобой счастье Господне, — сказала Фаиза, передавая Амире дорогой подарок.

— Прими это ко дню твоей свадьбы вместе с нашим благословением.

Королева открыла ящичек. В нем лежала украшенная бриллиантами платиновая диадема.

У Амиры перехватило дыхание. Она никогда в жизни не видела камней подобной красоты. Только сейчас до девушки дошло, что, став принцессой, она познает роскошь, невиданную в доме ее отца.

— Твое благословение дороже бриллиантов. Я молю Бога, чтобы стать достойной твоей щедрости.

Фаиза одобрительно склонила голову, слушая слова Амиры. Пока тетушки охали и ахали от восторга, на столе появился благоухающий мятой чай и тарелки со сластями. Сначала служанки подали канафи — политое медом печенье из песочного теста с начинкой из сладкого крема.

Рядом с ними поставили ма-амуль — булочки, начиненные финиками и орехами. Венчал этот парад кулинарного искусства баклава — пирог из слоеного теста, проложенный жареными фисташками, пропитанный сладкой розовой водой.

Сняв с поставца тончайшее фарфоровое блюдо, Амира положила на него угощение и подала Фаизе, которая в знак благодарности едва заметно склонила голову.

— Прошу вас, отведайте канафи, — сладко пропела тетушка Наджла. — Амира сама делала их.

Откусив кусочек печенья, Фаиза тщательно прожевала, пробуя сладость на вкус.

— Замечательно, — изрекла она, проглотив деликатес, — хотя не мешало бы добавить немного розовой воды.

Похвала высочайшей особы придала тетке смелости.

— Французские портнихи сказали, что у Амиры прекрасная фигура. В свадебном платье она будет похожа на ангела.

Фаиза окинула взглядом своих дочерей, чья комплекция была далека от небесной.

— Физическая красота может быть благословением или проклятием, особенно если она ведет к тщеславию.

Тетушка Наджла прикусила язычок.

— Мой Али только что назначен министром культуры, — гордо заявила Фаиза. (Не беда, что нового министра назначил его собственный отец!)

Женщины почтительно выразили свое восхищение такой честью.

— Это ответственный, хотя и очень почетный пост. Мой Али будет руководить пополнением коллекций нашего нового музея культуры. Он объедет весь мир — Англию, Францию, Италию, может быть, даже Америку, чтобы показать там все лучшее, что есть в аль-Ремале.

У Амиры закружилась голова. Англия, Франция, Италия — полные невообразимых чудес страны, о которых она столько читала в исторических книгах и романах. Может быть, принц будет брать ее с собой в свои поездки. Вот будет здорово повстречать в Европе Малика, погостить у него и своими глазами увидеть европейские чудеса.

— Его жена должна будет предъявлять к себе строжайшие требования, — продолжала вещать Фаиза. — Ей следует быть целомудренной и непритязательной и, что еще важнее, скромной и послушной.