— Конечно, нет, — спокойно сказал Теодор.
Что-то всплывало из глубины подсознания Рейвен, медленно и тяжело. Что-то тут не так.
Но она продолжала свою игру. И даже в то время как она играла, её мозг продолжал работать на нескольких уровнях.
Основная часть её сознания была занята мыслями о Джоше и их любви. Жаль, что не могла снова сказать ему, как сильно она его любит — на всякий случай. Жаль, что они не смогли провести больше времени вместе — на всякий случай. Жаль, что она не сказала ему множество мелочей, которые на самом деле не имеют значения — на всякий случай. Жаль, что не узнала, каков его любимый цвет… любимая музыка … любимое блюдо — на всякий случай. Жаль, что не могла дотронуться до него. На другом уровне ее сознания мелькали едва различимые вспышки, которые были своего рода подведением итогов незавершенных дел, непроизнесенных слов; это всегда проникало в ее мысли в моменты, подобные этому.
Непрекращающееся любопытство по поводу трех мужчин, которые, казалось, были столь близки Джошу. Сожаление о том, что она не поблагодарила Келси за то, что он был хорошим напарником. Слабое раздражение по поводу того, что она никогда не говорила Хагену, что именно думает о его изощренных приемах и его неизменной привычке …
Хаген . Хаген, который никогда никому не говорил всего, который всегда плел интриги внутри заговоров, а затем плел заговоры в интригах.
В ее голове что-то взорвалось, и внезапно все встало на свои места. Её сегодняшнее неопределенное беспокойство обрело наконец смысл, хотя бы частично. Все, на первый взгляд несвязанные факты в этой истории имели смысл . Именно это и было неправильно. Леопард не мог изменить свои пятна. [10] a leopard couldn't change its spots — от пословицы «а leopard can’t change its spots». Аналоги на русском — горбатого могила исправит, сколько волка не корми, а он все в лес смотрит (прим. ред.)
Она поняла. Внезапно она все поняла. Важно не «почему» — для понимания нужны факты, которых у неё не было, — а «кто» .
Хаген, коварный старый леопард, который никогда не изменится, просто не может измениться. И Леон, леопард, который изменился слишком быстро, слишком резко.
И Леона не было в комнате!
Рейвен почувствовала, как все замерло, а затем время вновь начало свой отсчет в мучительно замедленном движении. Стоя спиной к Теодору и охранникам, она уставилась на девушек, видя каждое нервное моргание, каждое испуганное изменение выражения глаз.
Огромным усилием воли она заставила себя расслабиться, целиком обратившись в слух. Это должно произойти в другой комнате, это должно сначала произойти в другой комнате, потому что…
— Леон не назвал цену, — не оборачиваясь, сказала она.
Теодор, не колеблясь, назвал цену, которая явно не подлежала обсуждению.
Рейвен услышала лишь слабый глухой звук удара, но отреагировала мгновенно. Одной рукой она с силой оттолкнула девушек от себя, а другой выхватила из сумочки пистолет. В тот же самый момент, когда в другой комнате прозвучали выстрелы, она отступила за стул и подняла пистолет, целясь прямо в Теодора.
И похожий на кролика мальчик на побегушках отреагировал. Его худое лицо перекосилось в сильнейшей ярости, на нем не осталось никакой робости или нервозности. Он потянулся к поясу за пистолетом, который она увидела у него на боку. В тот же самый момент один из охранников бросился в холл, и Рейвен почти инстинктивно поняла, что его там встретила пара мощных, беспощадных рук, которые принадлежали одному из людей Джоша.
Входная дверь с треском открылась, и Келси, перекатившись по полу, нацелил пистолет на второго охранника, заставив того замереть на месте. Позади Теодора появилась рука, схватившая его за горло и буквально оторвавшая от земли.
— Я бы не стал этого делать, — сказал Джош очень спокойным тоном, извлекая оружие из-за пояса Теодора.
Когда наступала мертвая тишина, и все застыло на своих местах, в комнату спокойно вошел Хаген. Он перешагнул через Келси, глядя только на Теодора, и его улыбка отражала смесь триумфа и холодного наслаждения.
Дверь в другую комнату открылась, и оттуда вышел Леон. Он обнимал темноволосую женщину с худым лицом и безумными глазами, и женщина улыбалась и плакала от счастья.
Одно мгновение Хаген смотрел на них, затем его взгляд вновь вернулся к мертвенно-бледному лицу Теодора.
— Теодор Торп Тэйер Третий — произнёс он, явно наслаждаясь каждым слогом. — Вы арестованы за похищение и торговлю людьми…
Читать дальше