Кей Хупер - Полет ворона

Он сделал шаг к ней, затем остановился, поскольку она сразу напряглась.

— Рейвен, пожалуйста, попробуй понять. Я влюбился впервые в жизни в замечательную, красивую женщину со смеющимися глазами. И я знал лишь то, что полюбил ее. И затем, когда я даже не успел узнать ее поближе, она исчезла. И вот передо мной досье, фотография и уверенность в том, что она живет в пентхаусе Треверса.

— Ты поверил этому. — Она знала, что была несправедлива, знала, что все доказательства изобличали ее. Но она все еще чувствовала боль и не могла отнестись к этому профессионально.

Он сделал еще один шаг, его глаза смотрели прямо и настойчиво, его лицо было немного бледным.

— Нет. Я почти сошел с ума, но независимо от того, насколько я был безумен, я не мог поверить этому. Именно поэтому я продолжал копать глубже, Рейвен. Именно поэтому я не мог оставить все, как есть.

— Я просила тебя доверять мне.

— Я так и сделал. Но я испугался за тебя.

С усилием, которое сломало что-то внутри нее, Рейвен оторвала свой взгляд от него и посмотрела в окно. Она могла буквально чувствовать его напряжение, его настойчивое стремление убедить ее. Необычное сопереживание едва ли удивило ее, поскольку теперь она узнала это чувство. Но неосознанно она задавалась вопросом, как мужчина мог выглядеть столь спокойным, как Джош, если скрывал столь мощные эмоции, что она могла чувствовать, как они исходят от него.

Но разве она сама не скрывала собственные эмоции? Как только возникла эта мысль, Рейвен почувствовала обжигающие слезы и поняла, что ее собственное показное самообладание улетучивается. Будь он проклят! Он разрушил годы обучения и опыта. Она отчаянно смаргивала слезы.

— Рейвен.

Его голос был близко, слишком близко, и она дернулась почти судорожно, чтобы отойти. Но его руки опустились ей на плечи и повернули ее лицом к нему. Это было уже слишком. Это просто оказалось последней каплей. Она должна была что-то сделать . Сказались годы обучения и опыта, и Рейвен среагировала так, как будто это какой-то убийца положил на нее руки.

С молниеносной скоростью и остро отточенными рефлексами она повернулась в мастерском движении, которому едва ли двадцать человек во всем мире будут способны быть равными или противостоять. В теории — и до сих пор на практике — напавший на нее был бы уже на полу, без сознания.

Вместо этого движение Рейвен было блокировано с равной молниеносностью, причем, даже защищаясь, он старался не причинить ей боль. Затаив дыхание и дрожа, она посмотрела ему в глаза, оба ее запястья были зажаты за ее спиной, а тело беспомощно прижато к нему. Он держал ее в ловушке. Глубокий V-образный вырез ее платья сдвинулся в ходе борьбы, обнажив одно плечо, но она ничего не сказала, когда Джош поднял свободную руку, чтобы мягко вернуть белый шелк на место.

Пристально вглядываясь в фиалковые глаза, сердитые и ошеломленные, он мягко сказал:

— Ты хорошо обучена. Но и я тоже.

Ее голос был хриплым:

— Нет и двадцати человек в мире, которые могли бы противостоять этому приему.

— Двадцать два. Мою сестру и меня самого обучали тайно.

Она испытывала головокружительное чувство, ощущая, что ее грудь прижата к его твердой груди, его бедра — к ее. Но она говорила ровно:

— Почему тайно?

Рука на ее плече поднялась, чтобы мягко отвести назад прядь длинных волос, а его глаза неотрывно следили за движением, пока его теплая рука не легла на ее шею:

— Мой отчим думал, что так будет лучше всего. Если бы никто не знал, что я и моя сестра можем постоять за себя, то мы имели бы преимущество.

Рейвен сглотнула, внезапно почувствовав пульсирующее желание. Она не была уверена, исходило ли оно от нее или от него. Это не имело значения.

— Почему это было необходимо? Потому что вы были богаты?

— Частично. — Его голос стал более глубоким и хриплым. — Но также и потому, что мой отчим — Стюарт Джеймсон.

Ее глаза расширились. Она, возможно, не была знакома с политической и деловой элитой, но в высших научных кругах не было лиц, которые были бы неизвестны ей.

— Я слышала его лекцию много лет назад. Он говорил нам о самых плохих сценариях развития событий. Он говорил: «Вы всегда должны ожидать самое худшее и знать, что будете делать, если это случится».

Джош медленно кивнул, его глаза остановились на ее губах:

— Он сказал Сирине и мне то же самое, когда мы были еще совсем молоды.

Рейвен вспомнила кое-что еще, и у нее перехватило дыхание: