Кей Хупер - Полет ворона

В другом доме, в противоположной части города она была известна как богатая, немного таинственная женщина с холодными манерами. Женщина, которую, как известно, полиция допросила бы с пристрастием, не обращая внимания на ограничения закона. Женщина, представляющая тех, кто торговал человеческими жизнями и кто невидимо, но неизменно был помазан с ними одним миром.

Женщина, которая могла быть, а могла и не быть любовницей Леона Треверса.

Внезапно Рейвен поспешила в душ. Она чувствовала себя грязной.

Когда Зак вошел в номер, он ступал еще осторожнее, чем обычно. На протяжении последних нескольких дней он ходил осторожно даже по своим собственным меркам. Не то, чтобы Джош бросался вещами или орал от неудовольствия — с этим Зак, возможно, смирился бы, хоть это и удивило бы его, поскольку открытое проявление гнева не было чертой характера его друга.

Нет, то, что происходило в последние дни, было намного тише и намного разрушительнее, чем гнев. Джош не предавался излишествам, но Зак постоянно видел его пьющим; больше всего в этом нервировало то, что он никогда не напивался. Он съедал то, что ставили перед ним, не замечая, казалось, того, что ел, и все же он потерял несколько фунтов, и все это было видно по его лицу. Он был, подумал Зак, отточен, обострен и натянут почти до предела.

Зак видел мужчин, которые в напряжении схватки выглядели так же, и он знал, насколько это опасно. Но он был бессилен. Джош познал слишком много неприятных истин в своей жизни, чтобы позволить кому-то смягчить удар, даже если бы это было возможно.

Но теперь, осторожно заходя в номер, Зак почувствовал облегчение, обнаружив, что кое-что изменилось. Джош недавно принял душ и побрился, и сейчас говорил по телефону, прося служащих гостиницы упаковать еду для пикника на двоих. Зак ждал и, поскольку он был человеком, которому не нужно объяснять, что дважды два — это четыре, чтобы увидеть то, что было видно даже слепому, он не был удивлен спокойным утверждением, которое сделал его друг.

— Я не верю этому. — Джош стоял около стола, одна его рука все еще лежала на телефонной трубке, и впервые за последние несколько дней его глаза были ясными. — Я не могу так ошибаться в ком-то. Зак, подключи команду. Используй все свое влияние, все связи. Я хочу, чтобы каждый факт в этом проклятом досье был проверен дюжиной источников, а затем я хочу проверить эти источники. Никому не верьте на слово. Пусть наши оперативники лично проверят ее данные. — Он глубоко вздохнул. — Это очень важно для меня, и мне не важно, сколько людей узнает об этом.

Зак открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Джош уже ушел. Начальник службы безопасности нахмурился на мгновение. Он никогда не сталкивался с тем, чтобы Джош пропускал что-то важное, но, как подумал Зак, он, возможно, пропустил кое-что, потому что слишком близко к сердцу принял эту проблему. Несмотря на это, Зак подошел к телефону и начал собирать войска. Но у него все еще оставались вопросы. Если данные Рейвен Андерсон так или иначе были подделаны, то Зака, прежде всего, волновал вопрос почему.

Зачем ей нужна была такая легенда?

В течение первого часа, когда он снова был с Рейвен, Джош ощущал чувство нереальности. Она была женщиной, которую он встретил в холле гостиницы, прекрасной и веселой, со странным чувством юмора и смеющимися глазами. С его небольшой помощью она легко поддерживала разговор, даже движением глаз не напоминая о своем отсутствии, предательстве или двойной жизни, которую могла вести.

И, по крайней мере, его телу было абсолютно наплевать, действительно ли она вела двойную жизнь. Все более и более знакомая пульсирующая боль желания обострилась, как только она открыла дверь квартиры, и усиливалась с каждым мгновением. Напряжение сковало его, его рот пересох.

Напряжение последних дней сделало его эмоции потрепанными и ранимыми, и растущее желание нашло хорошую почву. Он был почти без ума, желая ее, и мрачно осознавал, что ему нужно хоть какое-то заверение в том, что она была именно тем человеком, каким, как он полагал, она была.

Следуя ее указаниям, он повел машину в небольшой тихий парк, где под дубом они расстелили одеяло и насладились едой, которую приготовил повар гостиницы.

Джош не мог отвести от нее глаз, и изо всех сил старался поддерживать в себе уверенность, которую чувствовал раньше. Она была одета в джинсы и свитер без рукавов, ее великолепные волосы были распущены и сияли; на ее поразительном лице не было косметики, да оно и не нуждалось в ней.