София Чайка: Высокий Сатир кружил ее в вальсе и она хохотала, как ненормальная

Его низкий, глубокий голос, казалось, пробрался Настасье под кожу и по ней побежали толпы мурашек. Нет, она не станет называть этому соблазнительному мужчине свое имя. Зачем? У каждого из них своя жизнь. Она пришла сюда развлечься. Он, видимо, тоже. К чему портить волшебный вечер реальностью?

— Шахерезада .

— Слишком длинное имя. Придумай другое.

Господи, он хочет, чтобы она думала?! Ее мысли уже давно заменили инстинкты, но Настасья сделала над собой усилие и пошевелила извилинами.

— Шахе, — не весть что, но на большее она оказалась не способна.

Музыка слишком громыхала, шампанского она выпила слишком много, а пират был слишком мужчиной. Настасья почти потеряла голову.

Он провел горячими ладонями по ее спине, наклонился и прошептал в ухо:

— Отлично. Ты хочешь знать мое имя?

Да! Хотя, зачем?

— Нет. Пират — в самый раз.

— Желание дамы для меня закон.

Знал бы он о ее желаниях! А что если догадывается?

Настасья пылала в его руках, и совсем не от жары. Сильные, загорелые мужские руки заставляли ее почти обнаженное тело плавиться.

Никто и никогда не вызывал в Настасье такого жгучего желания близости. Если не считать ее бывшего мужа. Но их брак продлился слишком мало времени, и с тех пор прошло слишком много времени, чтобы Настасья могла в подробностях вспомнить все, что происходило с ними до того ужасного дня. Да и не хотела вспоминать. Особенно сейчас. Настасья извлекла из своей прошлой жизни один ценный урок — страсть и брак несовместимы.

Ее устраивало, что мужчина, который так волнует ее, не претендует ни на что, кроме того, что она готова дать.

— Шахе , ты думаешь о том же, что и я?

Горячее дыхание коснулось ее рта, а затем его место заняли твердые губы. Они властно завладели ее дрогнувшими губами и прервали судорожный женский вздох. Сумасшедший и восхитительный поцелуй оглушал. Настасья, слегка помедлив, ответила на него. Умеют же целоваться некоторые мужчины.

Жаль, но ее последний любовник не обладал подобным искусством. Возможно, именно поэтому последние два месяца она все переносила на неопределенный срок их ранее регулярные встречи. Сейчас она не хотела думать и об этом. Пока все шло по плану — немного флирта и поцелуй.

— Ты не ответила мне, Шахе . — Наверное, именно таким голосом искушал своих жертв Казанова. О чем он ее спрашивал? Ах да, о ее мыслях. Свои мысли Настасья не могла озвучить. Сначала она узнает, о чем думает пират .

— Ты первый. Я хочу знать, о чем думаешь ты .

Неужели это ее голос звучит так хрипло? Но пирату, кажется, он нравится. Он улыбнулся, провел ладонями по ее талии, а затем большими пальцами под обтянутой парчой грудью, прочертив два полукруга. У Настасьи перехватило дыхание, но она сделал вид, что не заметила этой смелой ласки.

— Хорошо. Предлагаю игру — я рассказываю свои мысли, ты исполняешь мое желание, затем ты делишься своими мыслями, я выполняю твое. Договорились?

Настасья прикинула, что может пожелать этот мужчина. В пределах этого клуба, на глазах у всех этих людей, Валентины — ничего бесстыдного. Зато у нее появляется возможность узнать его мысли, а затем потребовать выполнения собственного желания — даже заставить его уйти. Но до этого, конечно же, не дойдет.

— Договорились. Но желания ограничатся клубом.

Дик даже дыхание затаил, пока ждал ответ обворожившей его женщины. Ему хотелось взвалить красавицу на плечо и утащить ее в ближайшую постель. Но, к счастью и сожалению, они жили в цивилизованном обществе, и он, пусть даже в роли пирата , вынужден заручиться согласием Шахе. А еще найти ближайшую постель, да еще в пределах клуба. Но для него не существовало неразрешимых проблем.

Кроме одной. Хотя с ней Твердушко уже давно смирился. Во всяком случае, он себя в этом убедил. Поэтому Дик с воодушевлением, которого уже давно не испытывал, в очередной раз поцеловал очаровательную Шахе и потребовал:

— Жди меня на этом месте. Я за шампанским.

Дик надеялся, что Шахе не отправится на поиски новых приключений, пока он будет искать уединенное место для их свидания. Эта женщина его задела, увлекла своей непосредственностью, плавностью линий, очаровательной, смелой улыбкой.

Да что там, себе Дик мог признаться — он одурманен ее запахом и ее телом и не собирается останавливаться, пока не разгадает все тайны, если не ее души, то хотя бы тела.

Он тоже ей нравится. Женщина может молчать или отрицать это сколько угодно. Ее реакция на его близость красноречиво повествует за нее.