Алена Винтер: Желание женщины закон, или Из пропасти в бездну

– Рад тебя видеть, красавица, – широко улыбнулся хозяин заведения, который любил лично обслуживать посетителей.

Синьор Марио всех постоянных клиентов знал по имени, со многими из них у него устоялись приятельские отношения, в том числе и с этой темноволосой мадам, часто появляющейся в его кафе.

– Сегодня как всегда? Не задержишься у нас?

Седовласый синьор вопросительно вгляделся с серые глаза женщины, нерешительно остановившейся перед ним, и почтительно, что было ему несвойственно, замолчал, ожидая ответа. Полина посмотрела на витрину с десертами.

– Вижу, твоя невестка испекла Parozzo [1].

– И не только, – хмыкнул Марио, бросив быстрый взгляд в сторону кухни, словно опасался, что горячая родственница услышит его. – У ведьмы сегодня хорошее настроение.

Полина ответила тихим смешком. Она вспомнила узкое лицо и хрупкую фигуру Беаты, наводящей ужас на огромное семейство синьора Марио. Да, было крайне забавно наблюдать, как эта тощая девица ловко справляется с четырьмя шаловливыми сыновьями, меланхоличным мужем и болтуном свекром, любящим пропустить несколько рюмок горячительного. Все они жили под одной крышей и были местной достопримечательностью, так как такого шумного и дружного семейства больше не было во всем Лондоне.

– Что решила? Только капучино?

– Нет, не сегодня. Я хочу кусочек кекса, чашечку эспрессо, а вот домой, пожалуй, захвачу пару стаканчиков капучино.

– Все сделаю. Куда присядешь? Советую остаться здесь, в зале. Мы, конечно, уже вынесли столики на улицу, но там еще слишком холодно. Хотя, как видишь, они все заняты. Не понимаю вас, англичан. Как можно морозить задницу в такую мерзкую погоду?

– Во-первых, я – русская, не англичанка. Во-вторых, погода не мерзкая, а восхитительная. А в-третьих, ты живешь в Лондоне больше двадцати лет…

– Тридцать два, – поправил Марио, гордо вытянув шею, – и единственное, к чему я не смог привыкнуть, – это к погоде. Оставайся в зале, не мерзни на улице, а я принесу заказ.

Полина послушно подошла к свободному столику, сняла пальто и положила его на соседний стул, затем присела и расслабленно вздохнула, предвкушая удовольствие от божественно-воздушного кекса и кофе, но тут же вздрогнула от прикосновения холодных пальцев к своей шее. Быстро обернувшись, она уже приготовила гневную тираду для незнакомца, посмевшего дотронуться до нее, но не сказала ни слова, встретившись взглядом с мужчиной, который мило улыбался ей в лицо.

– Что за ребячество! – воскликнула она. – Ты меня напугал!

– Не думал, что ты настолько впечатлительна.

Алекс отодвинул стоящий напротив Полины стул и присел, по-хозяйски выставив ноги вперед, зацепив коленкой ногу сестры. Она злобно пнула его кулаком в бедро и вдруг улыбнулась, понимая, что тот намеренно пытается ее «зацепить».

– Прекрати, – попросила она, наклонившись к нему и поцеловав в щеку. – Как ты узнал, что я здесь?

– Твой телефон уже несколько дней отключен, и я заинтересовался, отчего моя сестренка ни с кем не желает разговаривать. Подъехал к твоему дому и увидел тебя, выходящую из подъезда. Решил пройтись следом, чтобы узнать, куда ты спешишь.

Объяснение было точным, логичным, и, как всегда, придраться было не к чему: Алекс умел изъясняться так, чтобы избежать встречных вопросов. Кроме того, искренний и мягкий взгляд заставлял верить его словам.

– Зачем я понадобилась тебе именно сегодня? Не мог дождаться понедельника, когда закончится мой отпуск?

– Не мог, – ответил Алекс и потянулся к кексу, который принес синьор Марио. – Волшебство! – воскликнул он, и старик растаял от его улыбки.

– Не лезь в чужую тарелку. Марио принесет и тебе, если пожелаешь.

– Кофе? – быстро предложил итальянец.

– Двойную порцию, – и, глядя на удаляющуюся фигуру старика, добавил: – Здесь ничего не изменилось.

– Именно поэтому я хожу только в это кафе, – отвлеченно произнесла Полина, чувствуя внутри странную тревогу.

Она пробежала взглядом по залу, наполненному людьми, оглядела обитые ореховым деревом стены, камин в углу и снова посмотрела на Алекса, который, воспользовавшись задумчивостью сестры, уже доедал ее миндальный кекс.

– Слышал, ты была в Париже?

Голос его был сладким, таким же, как шоколад, который остался у него на губах, но в нем чувствовалось недовольство, что не понравилось Полине.

– Много раз, – ответила она, подав ему салфетку.

– Ты поняла, что я имел в виду, – ответил Алекс, вытерев губы. – Зачем?