Элизабет Адлер: Рано или поздно

На Мэйн-стрит движение успокоилось, и она довольно быстро продвигалась вперед, то и дело с тревогой поглядывая на наручные внушительные часы в стальном корпусе. Потому что, как всегда, опаздывала. Не переставая маневрировать, она припудрила веснушчатый нос, чуть прошлась тушью по ресницам цвета меди, тронула темной помадой губы. Вот и весь макияж. Элли опаздывала постоянно, сколько себя помнила, поэтому приноровилась выполнять эту процедуру быстро, прямо за рулем, не глядя в зеркало. Теперь оставалось прыснуть струйку туалетной воды „Иза“, торопливо пройтись щеткой по рыжим волосам, и все, она готова встретить новый день. Глотнув кофе из бумажного стаканчика, Элли прибавила газу. Она давно решила, что жизнь — сплошная спешка и, как ни старайся, на пару тактов обязательно отстанешь.

Элли двадцать девять лет. Она высокая, стройная, похожа на топ-модель, однако не такая тощая. Ноги длинные, ступни крупные. Бабушка всегда поддразнивала ее, говоря, что это помогает увереннее ступать по земле. Однако главное у Элли — улыбка, огромная, всеобъемлющая, она зарождается в глазах, охватывает большой великолепный рот, переходит на лоб, где, если приглядеться, можно заметить легкий шрам, и скрывается под волосами.

Вдобавок Элли умная и бойкая. Так считают все, кроме, пожалуй, бабушки, Мисс Лотти. Естественно предположить, что любая ее инициатива обречена на успех. После окончания колледжа, а затем кулинарной школы в Нью-Йорке и стажировки в престижном ресторане в Париже она вернулась домой, где начала серьезно и методично применять полученные знания на практике. Иными словами, она задумала открыть кафе в центре Санта-Моники. Элли храбро сражалась с городскими чиновниками, выбивая необходимые разрешения, научилась общаться со строительными подрядчиками, которые порой не выполняли обещаний, задерживали на несколько недель выполнение работ и превышали смету. Это было нелегко, но Элли о выбранном пути ни разу не пожалела.

Кафе было открыто почти год назад, и она работала в нем шесть дней в неделю, так что для личной жизни времени оставалось не очень много. Делать приходилось буквально все: принимать заказы, рассчитываться с посетителями и на пару с близкой подругой Майей подавать блюда, открывать винные бутылки и убирать со столиков. Элли сама выпекала фирменный хлеб и знаменитые тартинки Приходилось также готовить и основные блюда, когда ее капризный повар увольнялся, а он так поступал регулярно, каждые несколько недель. Если по какой-то причине не являлась уборщица, Элли поздно вечером сама протирала пол в кафе и так далее В общем, фигурально выражаясь, Элли была человек-оркестр, но это ей нравилось.

Конечно, в китайском ресторане Вольфганга Пака, что неподалеку, гораздо шикарнее, зато у Элли уютно и дешево. Новые посетители это ценят. „Добро пожаловать к нам! — приветствует она их. — Заходите в любое время, причем специально наряжаться нет никакой необходимости. Вас всегда здесь ждут бокал доброго вина и хорошая еда…“

Большого дохода кафе „У Элли“ не приносило, но клиентов хватало, чтобы нормально функционировать. В конце очередного непомерно долгого дня хозяйка устало вздыхала и говорила про себя: „Слава Богу, пока все нормально“.

Углядев единственное свободное место на стоянке, Элли поставила джип, выскочила, сунула в счетчик четвертак и, размахивая длинными рыжими волосами, рванула к кафе, до которого было полквартала.

Она отперла дверь. Мелодично звякнул старомодный колокольчик.

Сегодня понедельник, выходной день, но кое-какие дела нужно сделать. Элли заглянула в небольшую кухню. Уборщица потрудилась на славу: пол блестел, плиты и большие холодильники сияли, каждая вещь находилась на своем месте. Она бросила торопливый взгляд на столик с мраморной доской, на котором занималась выпечкой. Чуть ли не с тоской. И правда, Элли скучала по готовке, особенно в выходные. Это же так приятно — месить, и вообще готовить намного интереснее, чем заниматься бизнесом. Но совмещать и то и другое было невозможно, поэтому приходилось приглашать повара.

Элли открыла холодильник, вынула коробки со вчерашней едой и остатки хлеба с оливками и розмарином, который пекла сама. Нагрузившись, она пошла к выходу, но споткнулась о порог и потеряла туфлю. Обувка была без задников и легко слетала с ног.

— Надо же, — пробормотала Элли.

Она никогда не произносила бранных слов, потому что бабушка учила: Девочке из хорошей семьи ругаться неприлично. Осторожно балансируя на одной ноге, стараясь не выронить качающиеся коробки, она принялась босой ступней нащупывать туфлю.