Наталия Левитина - Ни слова о деньгах

– Мужики, я чё-то недопонял… Вы любимого папочку решили сдать? – грозно нахмурил брови Павел.

– А погода сегодня прекрасная, не так ли? – быстро сменил тему Вовчик.

– Мороз и солнце – день чудесный! – эхом отозвался Макс.

– Дети, я вас обожаю! – воскликнула Даша и чмокнула одну за другой две маленькие ручки.

На днях Паша испробовал силы в роли переговорщика. От Репникова он вернулся с конкретным предложением: оставить всё как есть и не пускать в ход видеозапись, его компрометирующую.

– А рожа у него не треснет? – мрачно поинтересовался Андрей.

– Но дяденька умеет держать удар, – признал Паша. – Ушлый, падла… Ой, пардон-муа, я неправильно выразился. Ловкий проходимец. Он и на секунду не смутился, когда я продемонстрировал ему запись из Интернета. Сказал: «Надо же… А я был абсолютно уверен, что ни в чём не виноват. Что ж, все мы люди, все ошибаемся».

– Скотина, – чуть слышно прошептал Андрей.

– Итак, он предлагает вернуть вам деньги, истраченные на лечение. Плюс выплатит компенсацию за разбитый автомобиль и за моральный ущерб. Итого четыреста тысяч. И, конечно, откажется от судебного взыскания. Напишет заявление, что не имеет претензий.

– И мне вернут гараж? – обрадовался Андрей.

– Вернут.

– Надо же, какой широкий жест! – возмутилась Даша. – Четыреста тысяч! Посчитаем. Лечение и всякие дополнительные расходы обошлись тысяч в двести пятьдесят. Андрюшин автомобиль с его наворотами, модернизацией и космическим тюнингом стоил никак не меньше трёхсот. Итого – уже пятьсот пятьдесят.

– Как ты хорошо считаешь, Дашка-черепашка! – восхитился один из близнецов.

– Ты просто гений, Дашундрик! – подтвердил второй.

– Мужики, попрошу не фамильярничать! – строго одёрнул малышей Павел.

«Интересно, а почему они меня так называют? – улыбнулась про себя Дарья. – Неужели… Неужели повторяют вслед за Пашей? Он говорит с ними обо мне? Но если… Но если они всё расскажут маме? Донесут ей о некой рыжей Дашундре?!»

– Итак, мы уже ушли в минус, – подвела итог Дарья. – А где компенсация за моральный ущерб? И потом, не забывайте, пожалуйста… Если мы идём навстречу Репникову, то автоматически соглашаемся признать твою, Андрей, вину. А ты ни в чём не виноват.

– Но если затевать судебное разбирательство, то мы получим и того меньше, – сказал Андрей. – За старый «жигулёнок» больше пятидесяти тысяч не дадут. Никто не станет учитывать, сколько в него было вложено денег.

– И сил, – добавил Паша.

– А на лечение по страховому полису выплатят не больше ста шестидесяти тысяч.

– Думаю, гораздо меньше, – заметил Паша. – Например, за отдельную палату в больнице страховщики вам точно деньги не вернут. Скажут, мог бы и в коридоре полежать.

– Да, – подтвердил Андрей. – И если будет новый суд, то ещё неизвестно, насколько всё растянется и когда мне вернут гараж. А он мне так нужен!

– И не надо забывать о том, что если вы возобновите дело, то Репников обещает сражаться до последнего патрона, – напомнил Павел.

– Но ведь у нас доказательства! Видеозапись! – воскликнула Даша.

– Что-нибудь обязательно придумает, – сказал Андрей. – Извернётся. Скажет, что запись сфабрикована его политическими оппонентами. Или что на видео не он, а кто-то другой. И так далее.

– Хорошо. Предлагаю позвонить Репникову и предложить следующее: пусть даст нам миллион и откажется от судебного взыскания! – воинственно заявила Дарья.

– Ему будет дешевле нанять киллера и убить нас обоих, чтобы не вякали, – пробормотал Андрей. – Он не согласится.

– А давайте запросим полтора, а потом снизимся до одного, – предложил Паша. – И Репников почувствует себя счастливым. Я всегда так делаю, когда веду переговоры.

– Ха! Тогда требуй сразу два, – усмехнулся Андрей. – Не надо мелочиться. Нэзитэ-па.

– Всё, пошёл звонить Репе, – объявил Паша. – Сидите тут и ждите.

– Куда ты собрался? – удивилась Дарья. – Звони отсюда. И включи громкую связь!

– Боже упаси! Лучше я выйду на улицу. Тут дети! Вдруг чего не так скажу. Или депутатишко как-нибудь выразится… м-м-м… некорректно.

Пассажиры джипа превратились в зрителей. Четыре пары глаз заинтересованно и напряжённо следили за Пашей. Тот маячил перед капотом автомобиля, ходил туда-сюда, жестикулировал, эмоционально говорил что-то в телефон…

Он вернулся минут через десять.

– Значит, так. Репа согласен заплатить двести пятьдесят за лечение, триста – за разбитую машину и пятьдесят – за моральный ущерб. Получается шестьсот тысяч. И он сразу же отказывается от претензий, дело будет прекращено, и с гаража снимут арест.