Линда Джонс - Жена Мэдигана

— Как выглядел мужчина, который вел автомобиль? — спросил Лютер, рассасывая леденец.

Описать убийцу она могла лучше, чем машину. Когда она повернулась, напав на него с газовым баллончиком, то успела кое-что рассмотреть.

— Это был крупный парень, возможно метр восемьдесят пять или метр девяносто, с лицом, как у неандертальца. Большой лоб, квадратная челюсть. — Это Лютер счел заслуживающим внимания. — Он выглядел сильным, — добавила она. — Натренированным.

— Волосы? — спросил Лютер, поднимая глаза от блокнота.

— Под бейсбольной кепкой я не многое увидела, но, кажется, довольно короткие. Каштановые, — добавила она. — Не такие темные, как твои, и не такие светлые, как у Рэя.

Она описала его одежду, широкое лицо, бледные глаза, которые помнила очень хорошо, хотя в настоящий момент не могла с уверенностью сказать, голубыми они были или зелеными. Лютер все записал, но она чувствовала, что он в высшей степени не впечатлен.

В глубине души она все еще была напугана. Сердце билось слишком быстро, ладони оставались влажными, рот сухим. Воспоминания увиденного прочно, чересчур ярко засели в голове. Слишком реально. Она знала, что если бы не Рэй, то сейчас была бы мертва.

Непомерно много для ее новообретенной независимости.

Они втроем прошлись до места, где она распылила баллончик и пнула убийцу. Здесь тоже не нашлось никаких признаков борьбы: ни крови, ни единой улики. Ничего. Все выглядело нормальным, будто здесь никогда не происходило ничего необычного.

Лютер снова закрыл блокнот и убрал в карман темного пиджака. Теперь, благодаря работе в отделе убийств, он стал одеваться более традиционно. Черный костюм, белая рубашка, серый галстук. Его волосы, подстриженные в весьма консервативном стиле, стали короче. Раньше он не был таким обычным и выглядел столь же диким, как Рэй.

— Возможно, тот человек не умер, — устало предположил он с кратким проблеском оптимизма и долей снисходительности. — Может ты видела, как двое мужчин подрались, запаниковала и подумала…

— Нет, — прервала Грейс, раздражаясь из-за необходимости убеждать Лютера. Черт возьми, она слышала треск, видела, как убитый мужчина рухнул на землю, словно тряпичная кукла. — Он мертв.

Лютер заворчал и повернулся спиной к бордюру, у которого стояли их с Рэем автомобили, два припаркованных один за другим седана, оба неопределенного серого цвета, легко забывающиеся, неприметные и безликие. Автомобили, которые останутся на улице незамеченными. Ни один из них не хотел бы, чтобы во время работы на него обратили внимание.

— Слишком мало информации для работы, но я буду бдительно следить за заявлениями о пропавших без вести, — небрежно ответил Лютер. — Ты узнаешь жертву, если увидишь фотографию?

— Не знаю, — честно призналась она. — Все произошло быстро, а я находилась далеко. У него были темные вьющиеся волосы, и это все, в чем я уверена.

Детектив издал долгий, страдальческий и утомленный вздох, словно говоря «за что мне эти хлопоты?».

Как ей убедить его? Грейс постаралась не выдать своего расстройства. Когда тело обнаружится, Лютер узнает правду. Тогда он послушает ее. И ей стало немного уютнее от того факта, что Рэй, поддерживая ее, стоял рядом. Он-то ей верил.

Хотя в глубине души она знала, что не должна расслабляться из-за его присутствия, ободрения и поддержки. Они больше не были женаты, и она не полагалась на него так, как прежде. Она не полагалась ни на кого. Рей Мэдиган больше не был частью ее жизни.

И все же, после ужасных переживаний сегодняшнего утра ей действительно становилось гораздо лучше, когда она обращала взгляд и мысли на Рэя. Мир замирал, почти как в прошлом, когда она не представляла себе жизни без него.

Лютер покачал головой и с громким хрустом разгрыз остатки леденца.

— Итак, как тебе нравится снова жить в Хантсвилле?

— Прекрасно, — ответила она, озадаченная, что это интересует его больше убийства.

— Долго собираешься пробыть здесь на сей раз? — спросил он, открывая дверцу своего автомобиля.

Она услышала в его вопросе неодобрение и явную, открытую враждебность. Разумеется, он испытывал неприязнь, поскольку многие годы был другом и напарником Рэя. Тот простил ей уход, а Лютер, очевидно, нет.

— Думаю, некоторое время, — тревожно сказала она. — Ты позвонишь мне, когда найдут тело?

Усаживаясь на водительское кресло, Лютер послал ей быструю, безрадостную усмешку.

— Если что-то всплывет, я дам тебе знать.