Катриона Флинт: Утраченное сокровище

Он же думал совсем о другом. Единственные его родственники, двое двоюродных братьев, делали все, чтобы ограбить Уинслоу, лишить его наследства в восемь миллионов долларов. Не сами деньги так волновали его. Они загубят дело его жизни, его труды. Глядя на древние Афины, вернее на декорации театра «Мажестик», все эти имитации мраморных колонн и обнаженных статуй богов, спустившихся на землю, он далеко витал в своих мыслях, за тысячи миль отсюда.

Тут на сцене появилась актриса в легкой тоге, почти голая. Уинслоу попытался сосредоточить внимание и разобраться, что же происходит на сцене.

«Боже, да ведь она так хороша собой! Я хочу ее!» — эта мысль потрясла его. Уинслоу никогда так не возбуждался от зрелища обнаженной актрисы на сцене. Это может взволновать мальчишку, а он взрослый мужчина, правда, голодный мужчина. Настолько голодный сейчас, что мог бы взобраться на сцену и взять ее прямо среди колонн и светильников.

Он впился в нее глазами. Произносимые ею слова будоражили мозг. А ведь это всего лишь комедийный фарс. Реплики были пустыми и совершенно не смешными.

— Что я здесь делаю? — он схватил адвоката за рукав. — Я приехал сюда не для того, чтобы лицезреть дурное действо!

Сэмпсон Левин тоже больше не мог сдерживать себя, пьеса закончилась. С сожалением он оторвал взгляд от богини любви. Она обождет. Он поднялся с кресла и жестом пригласил Форчуна следовать за ним.

— Кончается уже четвертый год тяжбы. Осталось еще двенадцать месяцев, и мы узнаем окончательную волю вашего дедушки. Приготовьтесь к худшему. Один из моих информаторов сообщил мне, что Роквеллы собираются убить вас, если вы не оставите своих претензий.

— О, Боже… Мои братья?

— Они хотят выиграть.

— Я не позволю им этого!

— Как вы остановите их? Везде полно их шпионов. А теперь они еще и убийцу наняли.

— Им не удастся меня победить, Сэмпсон. Все, что мне нужно, это продать мой лес на рынке.

Сэмпсон выбрал место, где их не могли подслушать. Конечно, за ними могли вести наблюдение, ведь на карту поставлены миллионы долларов. Никакая осторожность не помешает.

Четыре года Уинслоу Форчун работал день и ночь, чтобы выполнить условия, поставленные в завещании его дедом.

«Найдите возможность использовать великую американскую реку в коммерческих целях, — говорилось в нем. — И тогда все, чем я владею, будет вашим. В противном случае все отойдет бесполезным отпрыскам моей сестры».

Уинслоу попытался выполнить условие Аарона Форчуна. Он создал целую империю в Калифорнии. Оставалось только продать заготовленный им лес, но на его пути встало зияющее ущелье и братья Роквеллы, «дорогие кузены».

Шелдон и Хэрлен Роквеллы были как раз теми самыми бесполезными ублюдками его двоюродной бабушки. Они ненавидели его с детства и старались всячески подставить, но он и не подозревал, насколько велика их ненависть, пока дед не умер.

С того дня, как было зачитано завещание, мечта Аарона стала целью жизни его внука. Он боготворил деда, который так отличался от отца Уинслоу, чопорного и строгого священника. Он готов был на все ради выполнения завещанного ему дела. Поэтому и старался не вспоминать о братьях Роквеллах, которые занимались лишь тем, что отращивали задницы в Сан-Франциско и при любой возможности вредили ему.

Уинслоу был незлобивым человеком, однако сообщение адвоката о новой опасной затее Роквеллов привело его в ярость, ему требовалось все больше сил, чтобы сдерживать себя. Действие на сцене было таким далеким от его реальной жизни, но Уинслоу поймал себя на том, что видение богини любви не выходит у него из головы.

Сэмпсон с удовольствием затягивался дымом сигареты, внимательно поглядывая на Форчуна, и тут он почувствовал не только табачный дым. Подойдя к портьере, он отодвинул ее и заглянул в зал.

«Афины» в огне!

— Боже мой, Уинслоу! Все горит! Нужно поскорее выбираться отсюда, сейчас начнется паника!

Всю ночь — ночь, которую она мечтала провести, принимая комплименты и цветы, в радостном возбуждении празднества, в упоении от собственного успеха на сцене, — она мучилась кошмарами, всюду был огонь и дым. Пробуждение было тяжелым.

Она слышала каждый шорох за дверью, отзвуки разговоров, смеха, шлепанья башмаков в коридоре. Молли еще не отошла от ночных видений, она была совершенно измождена. Наконец, она встала и взяла подсунутую под дверь газету. Она быстро пролистала ее в поисках театральной рубрики.