Юна-Мари Паркер - Влечения

Гости стали встревоженно переглядываться, лица многих исказил безотчетный страх. В комнате воцарилась гробовая тишина. Мимо затуманенного взора Ребекки проплыл неясный силуэт сэра Эдварда. По его лицу разлилась бледность. А затем тишину взорвал его крик:

— Что случилось?!

Гости словно очнулись, и в комнатах зазвучал разноголосый хор:

— О Боже!

— Марисса выпала из окна!

— Господи, как это могло произойти?!

— Поскользнулась!

— Упала!

— Ее столкнули!

— Это был несчастный случай!

— Звоните в «скорую»!

— Звоните в полицию!

Ребекка стала проталкиваться сквозь плотную толпу тотчас протрезвевших гостей в библиотеку, и вскоре ей это удалось. По комнате гулял морозный ночной воздух. Окно было распахнуто, и возле него, потрясенно глядя вниз, уже стояли несколько человек, точно в ожидании того, что ужасное зрелище вот-вот пропадет, исчезнет с глаз долой.

За окном мерцали праздничные ночные огни Манхэттена, а четырнадцатью этажами ниже, на тротуаре, раскинув руки, недвижно лежала Марисса Монтклер.

По ликующему Нью-Йорку прокатилась волна новой надежды, над крышами домов пролетел праздник, похмелья еще не начались, и торжественные обещания, сделанные по случаю Нового года, еще не были нарушены. И посреди этого веселья на одном из самых ярких званых приемов вдруг оборвалась жизнь загадочной юной красавицы…

Ребекка машинально нащупала висевший на шее фотоаппарат и принялась быстро щелкать кнопкой.

— Ну, здесь? Вы в порядке? — спросил Джерри Рибис, молодой человек, с которым Ребекка познакомилась на вечере. Он прижал свою машину к тротуару перед бывшим складом, переделанным в жилой дом. У Ребекки тут располагалась квартира.

На дворе было около четырех часов утра.

— Конечно. Спасибо, что подбросили до дома, — отозвалась она. Губы ее тронула благодарная улыбка. — В такую ночь такси в Нью-Йорке не поймаешь. Я собиралась ехать на метро.

— На метро?! — пораженно воскликнул он. — Побойтесь Бога! В метро слишком опасно! — Он взглянул на старые дома, тянувшиеся вдоль улицы, на которой она попросила его остановиться. — Незнакомые места. Это так называемая «Треуголка», насколько я понимаю, не так ли?

Ребекка улыбнулась через силу, преодолевая накатившую на нее смертельную усталость. Этот приятный молодой человек, представившийся ей на вечере адвокатом, наверняка обретался где-нибудь в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена, обслуживал клиентов с Саттон-плейс и Бикмэн-плейс и привык вращаться в «приличном обществе».

— Да, — кивнула она. — «Треуголка». То есть треугольник ниже Канал-стрит. Кстати, популярное теперь местечко, даже модное. Бутики, рестораны, картинные галереи и так далее…

— И вы живете на этом складе? — с искренним любопытством в голосе поинтересовался Джерри.

— Ага. Два года уже. Мне очень нравится то, что здесь нет высоток. Шестиэтажка тут — уже небоскреб. — Придерживая рукой болтавшуюся на груди фотокамеру, она отперла дверцу машины и вышла на тротуар. — Спасибо еще раз, что подвезли.

— Странная и жуткая ночь выдалась, не правда ли? — пробормотал Джерри, также выходя из машины и провожая ее до подъезда. — У меня такое ощущение, что со вчерашнего дня минуло лет десять, не меньше.

Ребекка кивнула:

— Точно. Я эту ночь, наверное, никогда не забуду.

— Да, такое не забывается… — Он задумчиво нахмурился. — Так была молода…

— Слишком молода, — лаконично проговорила Ребекка и попрощалась с адвокатом.

Она поднялась по скрипучей лестнице на третий этаж и осторожно, стараясь не поднимать шума, отперла дверь. Оставалось надеяться, что ее соседка Карен Россини не проснулась. Сама же Ребекка спать уже сегодня не могла. Ужасные события, свидетельницей которых она только что стала, прочно засели в голове, не давая расслабиться, и то и дело невольно всплывали в сознании, прокручиваясь перед глазами снова и снова, словно по видео: истошный вопль Мариссы, мертвая тишина в гостиной, а затем хаос, суматоха — ад кромешный…

Пробравшись на цыпочках в кухню, Ребекка поставила себе кофе. Раз уж нынче ей не спать, она решила проявить пленки, отснятые на вечере. Правда, прибывшей полиции она сказала, что вряд ли ее снимки что-то прояснят по поводу случившегося несчастья. Да, именно так это все называли в доме — несчастьем. Когда приехали полицейские, никто уже не кричал, что «Марисса выпала» и «Марисса погибла».

Пока кофейник тихо гудел над ухом, Ребекка сидела, задумавшись, и невидящим взором смотрела в одну точку. Ей вдруг вспомнился Брайан Норрис и то, как он повел себя там, в доме. Стал всем распоряжаться… «Сэр Эдвард удалился в спальню… Шок, сами понимаете, — почти заговорщическим тоном бубнил он. — Ужасное несчастье, просто ужасное!..» Он переходил от одной группы гостей к другой, успокаивая людей, ободряюще похлопывая их по плечам и спинам, обмениваясь рукопожатиями. «Насколько я понимаю, никто из нас ничего толком не видел, не правда ли? Думаю, что не стоит превращать все это в затяжное расследование: все мы занятые люди, у всех забот полон рот, вы согласны? И чем меньше мы будем болтать… Разве я не прав? Зачем нам лишние проблемы на свою голову?..»