Мелисса де ла Круз - Потерянные во времени

Шайлер не спала всю ночь. Она лежала и смотрела на пересекающиеся деревянные балки потолка или бросала взгляд в окно, откуда виднелся кафедральный собор, розовато-золотистый в свете наступившей зари. Ее скомканное свадебное платье валялось на полу рядом с черным смокингом Джека. Вчера вечером, когда гости, прощаясь с новобрачными, ласково обняли и осенили обоих благословляющим жестом, они словно проплыли над брусчаткой улиц и вернулись в свою комнату. Шайлер и Джека переполняло счастье, которое они наконец-то обрели. Молодожены были одновременно возбуждены и утомлены чередой событий, сопутствующих заключению уз.

В тусклом утреннем свете Шайлер обняла Джека, тот повернулся к ней, и они прижались друг к другу. Его подбородок касался ее лба, а ноги их переплелись под льняной тканью пухового одеяла. Шайлер положила руку на грудь юноши, чтобы почувствовать размеренное биение его сердца, и подумала: когда им снова доведется лежать вот так вместе?

– Мне нужно идти, – вымолвил Джек хрипловатым после сна голосом. Он крепко обнял Шайлер, и его дыхание защекотало ей ухо. – Я не хочу, но так надо. – В его словах послышалась тихая просьба о прощении.

– Я знаю, – отозвалась Шайлер. Она обещала быть сильной, и она сдержит слово. Она не подведет Джека. Но если бы только завтра не наступало никогда! Если бы только она могла продлить ночь!

– Но не сейчас. Взгляни: на улице темно. Ты слышал пение соловья, а не жаворонка, – произнесла девушка, сочувствуя Джульетте, умолявшей Ромео остаться с ней, сонной и любящей, но уже трепещущей перед будущим. Шайлер пыталась удержать нечто хрупкое и драгоценное, будто только эта ночь могла защитить их любовь от надвигающегося рока, а день нес с собой одно горе.

Она ощутила на своей щеке улыбку Джека. Конечно, он узнал намек на пьесу Шекспира. Шайлер обвела пальцем губы любимого – такие мягкие! – а он накрыл ее тело своим, и оба двигались в унисон, пока не слились воедино. Джек закинул руки девушки ей за голову, сжал запястья, поцеловал в шею – и Шайлер содрогнулась, ощутив входящие в собственную плоть клыки. Она прижалась к Джеку, вцепившись в его шелковистые, как у младенца, волосы и не отпускала его, пока юноша пил ее кровь.

А потом белокурая голова мужа легла ей на плечо, а она просто его обняла, так сильно, насколько могла. Но теперь в комнату струился солнечный свет. Отрицать это было невозможно. Ночь завершилась, вскоре время истечет! Джек мягко разомкнул объятия Шайлер и целовал свежие ранки на шее девушки, пока те не зажили.

Шайлер молча смотрела, как он одевается, потом подала супругу ботинки и свитер.

– Холодает. Тебе понадобится новая куртка, – сказала она, отряхивая грязь с черного плаща.

– Ладно, вернусь – куплю, – согласился Джек. – Эй! – воскликнул он, заметив печальное лицо Шайлер. – Все будет хорошо! Я живу долго, намерен продолжать в том же духе и дальше! – Он слегка улыбнулся.

Шайлер лишь кивнула. В горле встал комок, не давая ни дышать, ни говорить. Она не хотела, чтобы Джек запомнил ее такой. Девушка вручила ему рюкзак и произнесла беззаботным тоном:

– Паспорт я положила во внешний карман.

Сейчас она наслаждалась ролью суженой, спутницы жизни, жены. Джек благодарно кивнул, уложил последние книги, закинул рюкзак на плечи и встал, застегивая молнию и избегая взгляда Шайлер. Она пожелала запомнить его именно таким – сияющим и прекрасным в утренних лучах, с чуть взъерошенными платиновыми волосами и решительными ярко-зелеными глазами.

– Джек… – уверенность Шайлер ослабла, но девушка не хотела добавлять прощанию излишней траурности. – До скорой встречи, – весело произнесла она.

Джек в последний раз сжал ее руку.

А потом ушел, и она осталась одна.

Наконец Шайлер аккуратно сложила в чемодан свадебное платье. Она готова двигаться дальше, но, пока девушка собирала вещи, до нее дошла истина, которую Джек отказывался признавать. Дело не в том, что он боялся грядущей судьбы. Он просто смирился.