Лариса Шкатула - Наследство в глухой провинции

Мама посоветовала мне взять побольше теплых вещей, в необходимости чего я поначалу усомнилась: в нашем с Ольгой офисе уже вовсю работал кондиционер, а посетители приходили в футболках и шортах.

Словом, я решила пойти в люди. Тем более что от холода у меня прорезался зверский аппетит. Мой наряд — розовый костюм из ангорской шерсти — в прошедшую зиму я надевала всего один раз, уж чересчур он был теплым, в помещениях я в нем просто парилась. Здесь же в костюме я почувствовала себя вполне комфортно. Причесалась, нанесла косметику и с чувством глубокого удовлетворения, как писали когда-то в наших газетах, покинула номер, чтобы поужинать в гостиничном ресторане.

Он оказался небольшим, всего на шесть столиков. За счет подвесного потолка — цивилизованный дизайн коснулся и этих мест — ресторан выглядел достаточно уютным, а интерьер — ненавязчивым. Скрытые в потолке светильники делали освещение почти интимным, но в целом атмосфера была вполне приличной, не подходящей под определение «злачное место».

Два столика уже занимали посетители, потому, не дождавшись метрдотеля, я сама выбрала себе место по вкусу. Подальше от предполагаемого оркестра — для чего-то же здесь была эстрада — и от большинства посетителей.

Напротив стояла небольшая конторка, и поскольку официантов вблизи тоже не наблюдалось, я взяла себе из стопки одно меню и стала его просматривать.

Официант, правда, вскоре материализовался перед моим столиком и вежливо поинтересовался:

— Вы уже решили, что будете заказывать?

— Котлеты по-костромински, — с трудом продиктовала я; интересно, это действительно блюдо местных поваров или чужой рецепт, соблюдаемый лишь приблизительно?

— Не советую, — покачал головой стоящий передо мной молодой человек в белой рубашке с бабочкой — лицо его было внимательным, но без угодливости, и отчего-то лицезрение его подействовало на меня успокаивающе, внушало доверие. Официант пояснил: — Котлеты вчерашние. Разогретые.

Вчерашнего мне не хотелось.

— А что вы советуете?

— Возьмите шницель, — подсказал он, не разжимая губ, будто сообщал мне государственную тайну, — куриный, свежий.

И хотя шницель ассоциировался у меня с пищей общепитовской — в нашей школьной столовке подавали такой, щедро поливая его красным, жирным и несъедобным соусом, — я решила рискнуть и последовать его совету:

— Хорошо, принесите шницель. Салат «Фантазия». И что-нибудь безалкогольное.

— Напиток «Осенний букет».

Интересно, кто у них дает названия блюдам? Салат оказался один к одному таким же, какой в нашем городе делала к праздникам каждая хозяйка. Только называли его оливье. А «Осенний букет» был не что иное, как банальный компот из сухофруктов.

Пока я ждала свой заказ, на эстраде появились музыканты. Двое. Девушка-пианистка, которая села за предварительно установленный электроорган, и юноша с саксофоном. Для начала они заиграли что-то медленное, джазовое. А потом посыпалось: из репертуара Майкла Джексона, из репертуара Патрисии Каас, из репертуара Джо Дассена. Эти двое упорно игнорировали отечественную музыку. Большинство песен было переведено на русский язык, наверное, ими самими — прежде такого перевода я не слышала, но некоторые они исполняли, как говорится, на языке оригинала, причем довольно лихо. Пела в основном девушка. Но временами, оторвавшись от саксофона, ей вторил парень.

Когда же они заиграли мою любимую «Путники в ночи» Компферта, я даже прослезилась от умиления, и это сразу примирило меня с Костромино и его арктическим холодом. Как мало надо человеку!

— Разрешите вас пригласить?

Я подняла голову и обомлела. Как выражалась в таких случаях одна моя знакомая: «доннер-веттер-зер-филь-маль-цузаммен»! Так она якобы по-немецки выражала свое изумление. Передо мной стоял блондин, о котором хотелось сказать: чистокровный ариец. Высокий, широкоплечий, но не ширококостный, с пышными волосами и светло-серыми глазами. Не мужчина, а мечта. Читательницы любовных романов, не оскудела, оказывается, красавцами русская земля.

Я положила руки ему на плечи и под что-то белогвардейски-ностальгическое отдалась ритму танго. Почему белогвардейское? В песне были такие слова: «Морозы по ночам, и рация доносит, что красные в Уфе и нам несдобровать!» Я оказалась не права, кое-что русское солисты ресторана все-таки исполняли.

Эх, черт побери! Аж дрожь пробирает. Красные на хвосте, а мы по тайге уходим вглубь все дальше и дальше!.. Словно мы не потомки тех самых красных.