Энн Вулф - Ожившие фантазии

Мой любимый, так же как и я, уже не рассчитывал найти свою вторую половину, когда однажды на побережье нашего Брэмвилльского моря не встретил девушку своей мечты.

То, что все три убийства совершил именно Яки, Коул понял благодаря тому, что привык проверять информацию, не важно, откуда и как она к нему поступила.

Несмотря на имеющиеся в распоряжении Коула сведения обо мне и о том, что случилось со мной в доме моей соседки, миссис Саймонс, ему было отказано в просьбе выдать ордер на обыск этого дома. Коулу ничего не оставалось, кроме как проникнуть в ее дом тайком и самостоятельно отыскать пулю, выпущенную из револьвера.

Вспомнив то, что я говорила о прыжке незнакомки со второго этажа, Коул не поленился, нашел стремянку миссис Саймонс и отвез ее знакомому эксперту. Тот обнаружил на лестнице свежие следы, принадлежащие человеку, который ходил в ботинках именно по тому грунту, что распространен в нашем районе.

Что же касалось найденной пули, то раритетное оружие, из которого ее выпустили, могло быть куплено только в одном-единственном магазине города. Чтобы узнать, кто купил револьвер, Коулу пришлось приехать домой к владельцу магазина — сам магазин в это время уже не работал. Выяснив, что револьвер купил Яки, Коул поручил офицеру Фрэнки вернуть улики в дом миссис Саймонс — иначе в суде их могли бы признать недействительными, — а сам помчался к дому Яки, но хозяина не застал.

Во время уже официально разрешенного обыска в загадочном подвале Яки там были обнаружены вовсе не плесень и грибы, которыми он любил похваляться передо мной и Энн, а разнообразные костюмы, грим и моя книга «Городские легенды» с частично вырванными страницами. Стоит ли говорить, как я была ошарашена, когда узнала, что Яки был единственным «актером», сыгравшим и Сахарного человека, и Девочку-енота, и ревнивую жену из главы «Револьвер для Рыжей».

Нет, я не восхищалась его талантом, скорее ужасалась при мысли о том, что этот человек мог бы сотворить еще, если бы мы не смогли остановить его. Яки собирался ограничиться четырьмя легендами лишь потому, что чувствовал: очень скоро полиция найдет его, конец уже близок.

Препарат, который Яки вводил своим жертвам, тоже был найден в его жутком подвале. Он купил его еще до переезда в Брэмвилль у приятеля-медика, приторговывавшего лекарствами, которые не отпускались без специального рецепта.

Кроме всего прочего, стало понятно, кому понадобилось прослушивать то, что происходит в моей комнате. Ди с ее любовью к порядку не могла не наткнуться на прослушивающее устройство, которое Яки закрепил под моим креслом, и конечно же заподозрила Коула. Увидев, что полицейский проник в сад миссис Саймонс, она окончательно уверилась в том, что Коул как-то причастен к той истории, в которую впуталась ее дочь, и немедленно позвонила Ричи.

Мой бывший муж тоже не терял времени даром: он навел справки о детективе Лонберге и, выяснив правдивые, как ему казалось, подробности перевода полицейского в Брэмвилль, сопоставил факты и решил, что разоблачил брэмвилльского маньяка.

Под личиной истинного убийцы, немного рассеянного, спокойного и задумчивого парня, скрывался актер, игравший когда-то третьи роли в непопулярных сериалах. Мечта стать великим актером не оставила Яки и после переезда в Брэмвилль, где он познакомился со мной и понял, как нужно «творить легенды».

К счастью, мой бывший муж, Ричи, не стал частью этих «легенд» — его ранение оказалось серьезнее, чем мое, но он пошел на поправку. Лилиан Стакер, надо сказать, смягчила свое сердце и даже предложила ему воспользоваться ее деньгами, чтобы он смог снова подняться на ноги в прямом и переносном смысле этого слова.

Ди, рассчитывавшая на другой финал в нашем с Ричи романе, конечно, огорчилась, но новость о том, что я все-таки выйду замуж, хоть и не за бывшего мужа, несколько подсластила пилюлю. Может быть, моя мать и не очень-то обрадовалась тому, что я выхожу за Коула, но вида не показала, тем более что у нее появился шанс сразу же обзавестись готовым внуком, которому непременно будет передана бабушкина любовь к чистоте и порядку. Если честно, в какой-то степени я даже завидовала Мэтти: обычно бабушки балуют внуков куда больше, чем когда-то баловали собственных детей.

— Что касается Ричи и Лил, то, как сказала бы мама: «Милые бранятся — только тешатся», — наконец закончила я рассказ, которого так ждала от меня Энн.

— Нет, к нам это не относится, — заметил Коул, забрав у меня пустую кружку из-под бульона. — Я обещал Ют, что мы больше никогда не будем ссориться.