Татьяна Корсакова - Ведьмин клад

– О‑хо‑хо, – Макар с кряхтением встал, как‑то странно посмотрел на девчонку, обошел тушу с другой стороны, запустил пятерню в медвежий загривок, пошарил там и удовлетворенно крякнул: – Вот вторая рана! – он поднял вверх окровавленную ладонь, девчонка испуганно шарахнулась в сторону.

– Не бойся, красавица. Что уж теперь бояться‑то? – Егерь вытер руку о медвежью шерсть. – Ловко ты его завалила, попала прямо в основание черепа, наверное, и хребет перебила. Стопроцентно убойный выстрел.

– А где рана‑то? – Егор пока еще ровным счетом ничего не понимал.

– Да там, на загривке.

– Тогда почему ее не видно?

– Потому, дурья твоя башка, – Макар ткнул носком ботинка в развороченный медвежий бок, – что вот это – выходное отверстие. Оно всегда намного больше входного.

– А где выходное отверстие от Наташкиной пули? – подал голос оправившийся от позора Померанец.

– А нетути! – Макар пожал плечами и тут же ойкнул от боли в раненой руке.

– Как это – нетути?! – не сдавался Померанец. – От моей пули есть, а от ее – нетути?!

– Пуля в черепе застряла, – пояснил Макар. – Вот и нету выходного отверстия. Да ты радуйся, что нету! – Он похлопал Померанца по плечу. – Дырку в боку зашить можно, а вот если бы мишке морду разворотило, тогда уж точно трындец трофею.

Он отошел от туши, поманил к себе Настю.

– Эй, красавица, поможешь рану перевязать?

Девчонка побледнела так красноречиво, что даже без ответа стало ясно, что помощница из нее еще та. Хорошо, если в обморок не грохнется.

– Давай я помогу, – Егор пожалел несчастную. – Где аптечка?

– В моем рюкзаке, – егерь не сводил задумчивого взгляда с Насти, и Егору почему‑то взгляд этот очень не понравился. Девчонке, кажется, тоже. Она втянула голову в плечи, отошла на самый дальний край полянки.

Аптечка была укомплектована по полной программе. Были в ней и бинты, и йод, и обезболивающие, и даже антибиотики. По всему видать – Макар стреляный воробей. Егор обработал рану – три глубоких, едва ли не до кости, царапины. Макар даже не пикнул, лишь зубами скрежетал, когда он лил на царапины йод. Кремень мужик. Сам бы Егор так не смог. После того как первый шок прошел, вернулась боль в спине, напоминание о столкновении с несчастной березкой. И на таблетки анальгина он теперь посматривал с вожделением наркомана в ломке.

– Я возьму одну? – спросил, накладывая Макару повязку.

– А тебе зачем? – поинтересовался тот.

– Спина болит. – Вообще‑то, болела не только спина, но и ребра, принявшие на себя всю тяжесть медвежьей туши. Да и руки побаливали и отчего‑то дрожали.

Макар понимающе кивнул, сказал:

– Есть у меня лекарство получше. – Из рюкзака вслед за аптечкой на свет божий появилась пол‑литровая фляжка. Во фляжке что‑то многообещающе булькало. – На крайний случай берег, – пояснил егерь, свинчивая крышку. – Вот он и наступил, крайний случай. Эй, Наталья, Антон! Идите‑ка сюда!

Померанец и девчонка подошли не сразу и оба с явной неохотой. Померанец все еще злился на то, что Макар упомянул при даме про спущенные портки, а девчонка просто боялась. Странная она какая‑то, дикая. Лисичка‑сестричка.

– На вот, хлебни! – Макар протянул ей фляжку.

– Что там? – спросила она недоверчиво.

– Лекарство от стресса. Пей, не бойся, сразу полегчает.

– Пей, не томи! – в отличие от девчонки, Померанец сразу просек, что к чему, и теперь пританцовывал от нетерпения.

Настя вопросительно посмотрела на Егора, тот ободряюще кивнул. Она сделала большой глоток, закашлялась, едва не выронила заветную фляжку, хорошо, что Померанец успел ее подхватить.

– Что там – водка? – спросил Егор у Макара.

– Обижаешь, – здоровой рукой егерь огладил бороду, – чистейший первач.

– Первач! – Померанец от души приложился к фляжке.

– Эй, парень, не свирепствуй! – предупредил Макар. – Нам с фотографом оставь. Мы с ним как‑никак самые пострадавшие.

Антон с явной неохотой оторвался от фляжки, сказал со смесью удивления и уважения:

– Убийственная штука!

– А то! – Макар сделал пару глотков, удовлетворенно крякнул, протянул фляжку Егору: – На, фотограф, полечись.

Да, ничего не скажешь, лекарство у егеря было просто замечательное, было оно всем лекарствам лекарство. Всего нескольких глотков хватило, чтобы и боль, и напряжение отпустили. Несколько глотков – и мир утратил свою давешнюю враждебность, а охота, которая лишь по чистой случайности не закончилась трагедией, показалась милой и безобидной забавой.