Вэвиан Фэйбл - Золотая рыбка-2

Склонясь над постелью, Лацо внимательно следит за моими действиями.

— Не спеши, давай понемногу.

— Попробуй сам. — Я передаю ему стакан и ложку.

Он поит Илеану, бормоча ей какие-то ласковые слова.

Я перевожу взгляд на доктора, и он делает мне знак выйти.

— Ну вот, — с улыбкой говорит он в коридоре, — что и требовалось доказать. Беда в том, что вы с вашим коллегой начисто лишены терпения.

Терпение!.. У меня аллергия на это слово; правда, милейший доктор здесь ни при чем.

— Нам ведь хочется поскорее схватить этого мерзавца, — улыбаюсь я в ответ, — а без помощи Илеаны поиски могут надолго затянуться.

— Вполне понятно… Попросите коллегу, пусть оставит меня с пациенткой наедине. Кто-то из вас может дежурить поблизости, и, если состояние больной улучшится, я разрешу побеседовать с ней. Только не говорите, как она здесь очутилась. Вдруг она сама вспомнит…

Круз сидит на постели — под ногу подложена опора, с лица сняты повязки, осталось лишь несколько нашлепок пластыря. В руке зажат пульт видеомагнитофона. Он даже не оборачивается на скрип двери. Да оно и неудивительно: фильм, к которому приковано его внимание, и у меня вызывает интерес. При одном взгляде на экран в грудь мне словно впивается тонкая игла: Даниэль Беллок увертывается от преследующей его машины, перепрыгивает через дорожное ограждение и сваливается в лужу. Автомобиль проносится в двух шагах от него.

— Надеешься, что его задавят?

Разыгрывается сцена из дешевого фильма: Круз роняет пульт, и экран гаснет.

Как ни в чем не бывало я пересекаю палату, подбираю пульт и отматываю запись назад. При этом не свожу глаз с побледневшей физиономии Круза. Ему наверняка уже известно, что смонтированная фотография — всего лишь злая шутка, а на самом деле я жива-здорова. Значит, побледнел потому, что узрел меня в натуре. Неужели взыграла совесть? Я не спешу запускать фильм, жду, что будет дальше.

— С меня ты слез и пересел на другого конька? Наверное, недешево обходится твое стремление ежедневно быть в курсе съемок. И как ты благодаришь оператора за эту скромную услугу?

— Уйди, — невнятно бормочет он, не разжимая губ. — Мне стыдно.

— Правильно! Есть чего стыдиться! — Придвинув стул, я сажусь и жму на кнопку.

На экране Файшак и Беллок сменяют друг друга, хотя последний задерживается в кадре гораздо дольше. Не завидую Крузу, который крутит ленту целыми днями… Ведь с первой минуты ему должно быть ясно, что выбор мой вполне понятен и естествен. Правда, эта пленка все равно пойдет в корзину, поскольку все мизансцены будут повторены с Файшаком, чтобы после монтажа никто не догадался, что головоломные трюки были выполнены каскадером. Теперь мне ясен смысл хохмы Мартина, когда он иронизировал, что даже штаны Файшаку застегивает дублер: в окно, расположенное совсем низко, вместо актера влезает Беллок. А уж Хмурого я даже со спины ни с кем не спутаю.

Неотразимый Файшак, мешками получающий любовные письма от поклонниц, фигурирует в будущем фильме лишь кадрами крупного плана. Э, нет, зря я поторопилась: следует постельная сцена, с которой герой-любовник справляется самостоятельно.

Но вот опрокидывается автомобиль и метров десять ползет на правом боку, прежде чем завалиться вверх тормашками. Кто выбирается из-под груды железа? Правильно, Даниэль Беллок. Главного героя сталкивают с лестницы… Кто, по-вашему, позвонками пересчитывает ступеньки? Все он же!

Круз с нетерпением ждет, когда закончится сеанс. Выключив видак, я поворачиваюсь к нему.

— Что тебе нужно? — цедит он.

— Просто захотелось повидать тебя. Не бойся, я не затем пришла, чтобы ты исповедовался в своих грехах. Пусть кто-нибудь другой дает тебе отпущение. Жаль только, что ты никак не уймешься. Придумал еще какой способ порыться в чужом белье, сунуть нос в его или мои дела?

— Только видеокассета, и больше ничего.

— Приятного времяпрепровождения.

— Дениза…

Я выжидательно оборачиваюсь с порога. Он избегает моего взгляда.

— Поверь, я хотел всего лишь припугнуть тебя…

— В следующий раз, когда вздумаешь заложить меня со всеми потрохами, не забудь проинструктировать исполнителей.

В конторе на рабочем столе меня ждет ряд сообщений. Фамилии тех, кто фигурировал в нашей фотоколлекции, мы отправили на проверку в бюро уголовной регистрации, и оказалось, что один из них более чем подозрителен.

Тивадар Солон, тридцати лет от роду, работает на бензозаправочной станции в десяти километрах от места последнего убийства. В тот день у него был выходной, и он не может внятно объяснить, где провел ночь.