Леня Дорышев, которого привела в институт Тамара, казался парнем умным, спокойным и порядочным. Все, кто его знал, отзывались о нем отлично. В меру веселый, в меру компанейский, интеллигентный и вежливый человек. И только встречаясь с Константином, Дорышев здоровался, сразу отводил глаза и немедленно удалялся. «А ведь боится, что я подам ему руку», – понял тогда Константин Олегович. Первой его мыслью было рассказать Леониду, как он нашел Инну утром, и уверить, что ничьих других следов на песчаной дорожке не было. Однако он не стал ничего говорить. Зачем? В конце концов, пусть Дорышев думает, что хочет.
С тех пор письма приходили каждый год, сначала обычной почтой, потом по электронной. Тишинский научился почти не обращать на них внимания.
– А ведь ты пытался убить другую девушку, Костя, – ровно произнесла Мила, отвернувшись от мужа. – Меня. Ты же не спутал бы меня ни с кем, даже в чужой куртке. И ни в какую аварию ты никогда бы не попал – ты же бывший гонщик, какая, к черту, авария? Объехать лес за пятнадцать минут невозможно, да и пост ГАИ там есть, тебя бы увидели. Ты проехал через лес. Никто бы не проехал, а ты смог. Правда, и машина у нас хорошая, джип. А лес ты знаешь, как свои пять пальцев, ты же заядлый грибник. Ты проехал через лес и устроил аварию. Кстати, зачем вызывать гаишников, если ты расплатился на месте? Тебе нужно было алиби.
Мила наконец посмотрела на Константина. Тот показался ей совсем незнакомым, жалким, и даже в сумерках было видно, как он постарел на несколько часов.
– Зачем, Костя? Ты же мог просто со мной развестись. Зачем?
Спрашивала, глядя на мужа, и сама все понимала, без слов: он устал от давних тайн, хотел забыть ту девушку и быть счастливым. С ней, с Милой. Хотелось спросить, что же случилось, что не дало ему такой возможности. Но не спросила. И так догадывалась.
Муж всегда казался Миле сильным и умным, и ей было уютно за его спиной. И никогда не приходило в голову его пожалеть, потому что жалеют только слабых. Сейчас Мила жалела его отчаянно. Ей захотелось прижаться к нему и погладить по голове, как маленького, но она с трудом сдержалась.
А Тишинскому хотелось, чтобы жена ушла куда-нибудь ненадолго. Ему нужно было подняться и навсегда уйти из этого дома, но при ней он отчего-то не мог. Еще ему очень хотелось наглядеться на Милу напоследок, но и этого он сделать не мог, а только смотрел в окно на сгущающиеся сумерки.
Когда жена, простившись с незнакомым ему мужчиной, быстро пошла по дорожке к дому, Константин Олегович уже знал, что никогда не сможет видеть в ней его Милу. Честную, умную, добрую и ироничную. Любящую. Отныне ему предстояло жить с лживой и чужой женщиной. С Инной. Когда-то он хотел, чтобы Мила была похожа на Инну, вот и получил Инну.
Тишинский понял, что она нужна ему любая, когда уже нажимал курок, поэтому и успел отвести дуло, не совершив непоправимого. Впрочем, непоправимое уже свершилось. Ему так необходимо было видеть ее, обнимать, спешить к ней после работы… Без Милы жизнь ему не нужна, и теперь он не знал, что ему с ней, с ненужной жизнью, делать.
Нужно избавиться от пистолета, отстраненно подумал Константин Олегович. И удивился собственным мыслям: ему казалось, что он не способен думать ни о чем, кроме того, что потерял Милу и отныне его жизнь будет пуста и лишена смысла.
Пистолет достался ему от друга-одноклассника, после армии начавшего работать автослесарем и ставшего членом некой преступной группировки. То есть банды. Группировка занималась угоном и перепродажей автомобилей, что-то делила с такими же другими группировками, и школьный друг очень скоро оказался на кладбище, не успев насладиться огромными, по тогдашним меркам, деньгами. Пистолет одноклассник продал Тишинскому незадолго до смерти. Костя тогда только-только окончил институт, денег у него почти не было и расплачивался он частями. Последнюю отдал как раз накануне гибели незадачливого бандита…
Мила тяжело, как больная, поднялась со стула, достала из брошенной на диван ветровки телефон и вышла на крыльцо.
– Роман, никогда не приезжай, – быстро проговорила она в трубку, едва услышав ответ. – И не жди меня.
Почему ей казалось, что расстаться с Романом будет трудно? Трудно расстаться с Костей. Просто невозможно расстаться с Костей. Нельзя оставить его одного, постаревшего за несколько часов. И разве можно забыть, как хорошо молчать с ним по вечерам или разговаривать ни о чем? Забыть их спонтанные поездки по незнакомым городам и ощущение покоя и безмятежности, которое всегда окутывало ее в его присутствии. Даже сейчас.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу