Сандра Браун - Аптекарь, его сестра и ее любовник

Не дожидаясь следующего вопроса, он рассказал ей о Бетси Кэлхаун. По его словам, она поглощала антидепрессанты в чудовищных количествах: по восемь-десять пилюль в день. Когда у нее кончилось лекарство, выписанное по рецепту, а ее доктор отказался выписать новый, она обратилась к Уильяму.

«Где же вертолет? Почему он не возвращается?» — Лили напрасно ловила ухом хоть какой-нибудь посторонний шум.

— Я согласился встретиться с миссис Кэлхаун на стоянке у банка. Честное слово, это была эвтаназия. Я просто прекратил ее мучения. В отличие от всех остальных, она не оказала сопротивления. Она была так накачана всякой дурью, что просто ничего не соображала. Это было легко. Но самое большое удовольствие мне доставила Миллисент. — Его тонкие губы изогнулись в жестокой змеиной улыбке.

— Почему именно она?

Может быть, вертолет транспортирует в город тело Тирни? Они решили, что взяли Синего. Ее спасение в этом случае могло подождать.

— Миллисент была тщеславной шлюшкой, — сказал Уильям. — Она брала у меня противозачаточные средства, чтобы сношаться, сколько душе угодно, но как-то раз, видимо, увлеклась и забыла. И к кому она прибежала, когда залетела? Ко мне. Годами я снабжал ее пилюлями для похудания и амфетаминами, чтобы она не толстела, а она принимала мою щедрость как нечто само собой разумеющееся. Она флиртовала и кокетничала. Однажды перед самым закрытием мы остались с ней в аптеке вдвоем. Она зашла за прилавок, подобралась ко мне бочком, потерлась об меня и спросила, нет ли у меня в продаже кондомов с фруктовым привкусом. Сказала, что ей надоел вкус резины. «Вы только представьте себе, Уильям», — пропищал он, подражая кокетливому девичьему голоску. — А потом она засмеялась и отскочила, убежала. Как будто она ужасно умная. Когда я видел ее в последний раз, она не смеялась.

На миг Уильям умолк, уставившись в пространство, погрузившись в свои воспоминания.

— До самого конца она думала только о себе. Плакала, твердила, не переставая: «Ну, зачем вы так со мной поступаете? Я думала, я вам нравлюсь». Пока я вез ее наверх в мой старый дом, я пытался ей втолковать, что она чудовище, что она использует людей, причиняет им боль без всякой причины, играет их чувствами. Я сказал ей, что она все уничтожает на своем пути и поэтому должна быть уничтожена. Но, — добавил Уильям со вздохом, — мне кажется, она так ничего и не поняла.

Он снова задумался и заговорил после небольшой паузы:

— Я уже собирался ее похоронить, когда мне позвонил электрик. Я много месяцев не мог его уговорить заняться проводкой, а тут вдруг он сам объявился. Он сказал мне, что едет. Надо было куда-то ее спрятать до его приезда. Я знал, что вы уже продали этот коттедж, слышал, как Датч говорил, что освободил сарай. Мне показалось, что это самое близкое и самое удобное место. Решать надо было быстро, и ничего другого мне в голову не пришло.

Я встретился с электриком, провел его по дому, показал, где проложить проводку. Мы долго провозились и закончили, когда уже стемнело. Мне надо было возвращаться в город. Я решил, что Миллисент может провести денек-другой в вашем сарае. Мне так и не довелось подняться на гору до снегопада.

Вдруг до них донеслись звуки стрельбы. Не ближе, чем раньше.

— Хотел бы я знать, что это значит? — задал вопрос Уильям.

Лилли тоже хотела бы это знать. Она пыталась отыскать в уме еще какой-нибудь вопрос, который заставил бы Уильяма продолжить рассказ, но не успела что-либо придумать, как он сам спросил:

— Это правда, что вы с Тирни познакомились еще в прошлом году?

— В июне прошлого года.

— Значит, Датч имел основания для ревности, не так ли? Да бросьте, я по вашему лицу вижу всякий раз, как упоминаю имя Тирни. У вас глаза стекленеют, и лицо делается такое печальное-печальное. — Уильям выразительно глянул на смятые одеяла на матраце у камина. Когда его взгляд вернулся к ней, он скорчил презрительную гримасу. — Красивые люди. Вы всегда находите друг друга, не так ли? А на нас, простых смертных, лишний раз и не взглянете.

— Я никогда не была с вами нелюбезной.

— Но если бы вы со мной застряли здесь на два дня, эта постель не пахла бы совокуплением.

— Уильям…

— Заткнись! Здесь я говорю.

Лилли испуганно умолкла.

— Это ведь забавно, это романтично и даже поэтично, как все закончится для вас обоих. Вы оба умрете, и все будут думать, что это он тебя убил, хотя на самом деле он был твоим любовником. Видишь, какой интересный поворот?