Лана Балашина: Принцесса дачного поселка

— Это твоя часть премии, а с ребятами разберетесь сами.

Все сразу зашумели, поздравляя меня, Семыкин выстрелил шампанским. Подоспевшая с подносом Елена Андреевна раздала всем бокалы и конфеты.

Меня уговорили на круг почета. Игорь, уловив мою нерешительность, уселся рядом. Вначале я запуталась в рычажках, и Игорь успокаивающе положил ладонь на мою руку. Впрочем, все у меня быстро получилось, и под восторженные вопли моих соратников по борьбе я проехала до светофора, а потом обратно.

Конечно, успокоиться всем удалось только к обеду. Выслушав от всех более или менее завистливые поздравления и требования немедленно обмыть премию (а то ездить не будет!), я выбрала, наконец, время и распечатала тети Катин конверт.

Я бегло просмотрела первые три листа (мониторинг цен — потом вечером почитаю все подробно и со вкусом!), и, дойдя до четвертого листа, будто споткнулась. Тетя писала, что здоровье ей уже не позволяет жить одной, да и дочь, недавно овдовевшая, зовет ее к себе, так что по осени она думает перебраться к ней и внукам в Самару. За дедовой дачей присматривать будет просто некому. Если за последние девять лет я так и не нашла времени и желания пожить летом на даче, может быть, я приму предложение соседей и продам ее? В общем, мне нужно приехать и самой переговорить с потенциальными покупателями. Да и оформление купли-продажи ей, тете, уже не по силам. В конце письма тетя просила позвонить ей и сообщить свое решение.

Я со вздохом отложила листки, исписанные мелким теткиным почерком, со старомодными завитушками в буквах. Невидящим взглядом посмотрела на экран монитора. Кажется, поработать сегодня не удастся.

Легко сказать — продать дедову дачу... А если с ней связаны такие воспоминания, да что воспоминания, вся моя жизнь?

Стоило мне только подумать о нашей старой даче, и передо мной, как живой, встал огромный, отделенный от улицы кованой металлической оградой участок, заросший старыми деревьями, переходящими в лес на склоне горы. Передняя часть сада, на которой размещался дом, обычно имела довольно ухоженный вид, зато позади начинались настоящие джунгли. Сколько приключений мне и моим друзьям удалось пережить там! Мы были и индейцами, и благородными разбойниками, и даже доисторическими людьми, — соответственно тем книгам или фильмам, которые смотрели. Вдобавок ко всему, через участок протекал ручей, и дед построил там настоящий каменный мост, являвшийся обычно центром наших игр.

Лежа в гамаке, я читала книги и мечтала о романтических приключениях, благородных героях и представляла себя в роли необыкновенных красавиц в брабантских кружевах (до сих пор толком не знаю, что это за кружева такие). Моим фантазиям способствовало то, что бабушка позволяла мне наряжаться в свои старые вечерние платья, которые остались в доме со времен ее служения Мельпомене. Бабушка только умоляла меня аккуратно с ними обращаться. Про каждый наряд она могла рассказать целую историю, и не было в мире более благодарного слушателя.

Когда-то бабушка «служила в театре», как она изысканно выражалась. Оттуда ее и забрал дед. Он тогда был офицером, вдвоем, а потом и втроем (с моим папой!) они объездили всю страну, так что в театральной карьере бабушки была поставлена жирная точка. Потом деду предложили работу в институте, который он возглавлял до самой своей смерти. Конечно, это в честь деда я занялась теплотехникой и гидравликой, закончила аспирантуру и работаю по специальности. Теперь я нахожу романтику в красоте математических формул и изяществе и лаконичности термодинамических расчетов. Впрочем, это приносит и свои практические плоды: вот, например, получила машину в виде премии! Конечно, это не Нобелевская, но тоже радует.

Дед не признавал никакой вычурности, поэтому дом, который он построил, имел довольно строгие простые линии, но ему было нельзя отказать в благородстве и достоинстве. Комнаты в доме были просторными, везде было много света. Когда я подросла, в мое распоряжение отдали мансарду, и там у меня был свой мир, полный книг, покоя, любви близких людей. Я даже как-то не замечала, что у меня, в отличие от всех других детей, нет мамы и папы. Во всяком случае, не страдала от этого.

Осенью дачи пустели, а вот к лету сюда дружно съезжались целыми семьями. Все лето ходили друг другу в гости, то на свежее вишневое варенье, то на летний пирог с абрикосами, то расписать пулю в преферанс. В середине лета обязательно ставили какой-нибудь спектакль силами дачников, все с удовольствием пели, танцевали, привлекали и взрослых. С соседями завязывались многолетние дружеские отношения, которые поддерживались и зимой. Все непременно поздравляли друг друга с праздниками, днями рождения и юбилеями, часто созванивались, особенно перед началом дачного сезона.