Нэнси Бартоломью - Стриптиз в кино

Но все, конечно, мура в сравнении с тем, что случилось с Винус, которую, как уже было сказано, я посоветовала пригласить к нам в клуб и, выходит, несу какую-то ответственность за ее судьбу.

Когда она приехала, я первая пошла ей навстречу, проявила какое-никакое внимание. Тем более она была гостьей, а я вроде хозяйкой. Я старалась приучить ее к нашим понятиям о том, что такое стриптиз: не только о шест тереться и скидывать с себя последние шмотки, не переставая жвачку жевать, но вкладывать в это дело душу. Да-да, а не одну анатомию. И в конце концов что-то у нас стало получаться.

Мы закончили представление, как всегда, под утро и, получив последнюю порцию аплодисментов, переоделись и собрались поехать в закусочную, когда случилось то, ужасное. Винус и Барри направились к его побитой, видавшей виды машине, своим существованием подтверждавшей мои подозрения, что дела у него не так уж блестящи. Охранник Бруно, весь из половых гормонов и мышц при почти полном отсутствии мозгов, торчал у входной двери. Стоянка, можно считать, опустела: последние гости разъехались около часа назад. Винсент уже стоял возле своего прикольного красного “порше”, видимо, раздумывая: снизойти ему до того, чтобы перекусить вместе с нами, или отправиться в свою одинокую шикарную квартирку в одном из элитных домов города. Остальные служащие клуба либо уже отвалили, либо остались для уборки.

Как я упоминала, я начала открывать дверцу своей “камаро”…

И в это мгновение услышала негромкий звук — как будто выстрелили из игрушечного пистолета, и потом сразу крики на стоянке и множество выстрелов, на этот раз очень громких. Скажу вам, если не знаете, что в таком бизнесе, как наш, вполне естественно, что люди имеют при себе пушки и даже пулеметы. У меня тоже кое-что имеется… Вру, ничего у меня нет.

Однако в тот момент я забыла обо всех видах оружия и грохнулась прямо на землю. Так сделали и другие, только при этом высматривали, наверное, какую-то цель и палили кто куда. Но Бруно — он стоял поодаль — мог, я думаю, знать, откуда раздался выстрел. Пожалуй, за всю свою жизнь я не видела рядом с собой одновременно столько оружия и чтобы оно так мгновенно исчезло, словно растворилось в воздухе, как только прибыла полиция, которую кто-то вызвал.

После выстрела я пыталась закатиться под машину, но мешали некоторые части тела, и больше всего левая нога. Она жутко болела и не сгибалась. Слушая грохот выстрелов, я опасалась, что меня изрешетят пули друзей, а не только того, убийцы, который стрелял первым. Я протянула руку к ноющему бедру, и ладонь вмиг стала липкой от крови. В этот момент я и подумала о Джоне Нейлоре и о том, что наша взаимная симпатия так и не превратилась в нечто более осязаемое, а теперь, возможно, не превратится никогда.

Полицейские сирены завывали уже совсем близко, когда Барри завопил, почти заглушив их.

— О Господи! — орал он. — Она мертва! Винус, девочка моя, не оставляй меня!

Бруно в это время сделал еще пару выстрелов из своего сорок пятого калибра в сторону сосен, отгораживающих здание клуба от дороги. Потом скатился с лестницы, перепрыгивая через несколько ступенек, и короткими перебежками помчался к мусорным бакам, откуда выстрелил еще сколько-то раз, а затем понесся к машине Барри. Прямо как на настоящей войне, которую я видела в кино.

Швейцар Гордон каким-то образом оказался рядом со мной. Он был бледен как полотно, темная козлиная бородка тряслась.

— Ты ранена? — выдохнул он. — Чем тебе помочь? Мне совсем не хотелось умирать у него на руках. Ведь он не был Джоном Нейлором. Даже отдаленно не напоминал его.

— Гордон, — я очень старалась, чтобы в голосе не звучал последний вздох, — посмотри, куда меня ранило? Сильно ли течет кровь?

Он побледнел еще больше.

— О Господи! Где?..

— Вот и я хочу знать — где. Наклонись и взгляни на мою задницу. Она болит, как… — Я замолчала, потому что не нашла сравнения.

Он заглянул, куда я просила, и снова запричитал:

— Да, Кьяра. Кровь просто хлещет…

Полицейские машины были уже совсем рядом, вой сирен вспорол тишину раннего утра над Панама-Сити, нарушая покой тех, кто приехал сюда отдохнуть.

— Гордон, — простонала я, — наложи тугую повязку.

— Что, Кьяра? Я… Где?

Этот человек не был, увы, ни дамским угодником, ни медиком.

— Скорее, Гордон!..

Автомобильные шины завизжали уже на самой стоянке: наша доблестная полиция прибыла. А где же самый доблестный из доблестных? Где мой Джон Нейлор? Небось дома в теплой постельке. И, вполне возможно, не один.