Ольга Черных - Девять с половиной дней чужой жизни

– Да уж, – поддержала его Агеева. – Если честно, мы раньше думали, что, кроме химии, вам ничего не интересно. Даже мужиков возле вас никогда не замечали. Считали безнадежной старой девой. А тут – свобода, простор фантазии, – она покачала головой и сделала несколько грациозных движений телом. – Все правильно. В нашем городе вас бы точно не поняли – провинция, а в Москве так легко затеряться…

– Подожди, – перебил ее Митрофанов. – Это эмоции. От них толку… Но факты – вещь реальная и неопровержимая. Как говорится, лучше один раз увидеть. Вы были в по-лл-ных «дровах», наверное, под действием алкоголя или наркотиков. Хотя… не исключено, что приняли и то и другое. Особенно мне понравилось, как вы танцевали, пардон, извивались у шеста. Состояние полной невменяемости. Подождите-подождите, может, вы нас не признали оттого, что были без очков? Я об этом сразу не подумал. Но мы все равно хлопали и оказывали всяческую словесную поддержку. За что нас, как последних провинциальных лохов, вытолкали на улицу. Обидно, что вы не заступились. Мы ведь для вас старались, хоть вы и делали вид, что нас не знаете. Зато ваш спутник, этот столичный хлыщ, при этом акте насилия выдавал еще какие-то комментарии, оскорбляющие наше человеческое достоинство, и лишал свободы слова. Я так сразу понял, что он по жизни адвокат, но полностью отмороженный.

– Вы соображаете, что говорите? – голос Сильвии сорвался на фальцет. – Это переходит все границы даже самой изощренной студенческой изобретательности. И…

– А, что тут соображать? Мы, конечно, тоже были, слегка выпивши, но, чтобы не узнать свою преподавательницу? Вы что же нас за полных дебилов держите? Мы вас каждый день на занятиях видим. Так привыкли, что для нас вы даже в бикини и на высоких каблуках легко узнаваемы. Правда, ваш клубный костюм поэротичнее будет этих, что вы каждый день носите, – он без стестения окинул ее оценивающим взглядом и продолжил: – Хотя, могли бы, конечно, обознаться, если бы хорошо постарались и надрались, подобно вам. А так мы с Агеевой вас сразу, заметьте, вдвоем признали. У меня хмель в момент выветрился, а у нее челюсть так отвисла, что даже говорить первое время не могла, все пальцем на вас показывала. Короче, мы поначалу были в полном ауте, так сказать, без слов, пока не сообразили: кто есть кто?

Сильвия была настолько потрясена, что не находила слов. Ей даже в самом страшном сне…

– Да не волнуйтесь вы так, – девушка участливо заглянула ей в глаза. – Кроме нас об этом никто пока не знает.

– Вот-вот, мы же люди и понимаем, что у каждого могут быть свои слабости. А ваш танец мне понравился и грудь у вас красивая. Непонятно, почему вы ее всегда так глубоко прячете под этими старомодными нарядами? – не остался равнодушным к ее прелестям студент и, покачав головой, добавил: – Это же надо, такой контраст во всем. Да у вас прямо талант преображения, как в театре.

Собрав в кулак жалкие остатки самообладания, Сильвия улыбнулась и спокойно произнесла:

– Дорогие мои, к сожалению, ваше время закончилось и мне пора.

Она сделала несколько шагов к двери и услышала:

– Зря вы так с нами. Я, прям, зауважал вас после этого. А танцевали вы не хуже профессиональной стриптизерши. Это же, какие бабки вы зарабатываете, когда из трусиков, пардон, деньги достаете? Не понимаю, зачем вам эта химия? Да и с нами мучиться… учить болванов. Вам гораздо проще давать платные уроки стрип-данса, установив шест в спальне, и там же…

Дальше она уже ничего не слышала. Шла, бежала по коридору, не разбирая дороги, не замечая удивленных взглядов. Ноги привычно привели на кафедру. С разбегу рухнула на стул и зарылась, ничего не видящим взглядом, в бумаги.

Заведующая – солидная дама предпенсионного возраста, покачала головой и положила поверх классного журнала расписание экзаменов. После чего в вопрошающем ожидании уставилась на молодую преподавательницу. Сильвия не проявила ни малейшего интереса к информативному листку, все еще оставаясь совершенно безучастной ко всему, что ее окружало. Лишь когда комната после звонка опустела, немного пришла в себя.

К счастью, в аптечке нашелся валокордин, и она вытряхнула в стакан все его содержимое. Этого оказалось достаточно. Выпив капли, быстро оделась и вышла на улицу.

Ну, деточки. Откуда только такие берутся? Будь она неладна эта работа. Ни денег, ни плодов нелегкого труда. В висках пульсировала, зарождаясь, головная боль, сильно сжимало сердце. Самое время свалиться с инфарктом. В задумчивости опустилась на заснеженную скамейку.