Елена Хорватова - Агент в кринолине

— Ах, мой дорогой маркиз, если бы вы не сделали так много для славы Британии, я заподозрил бы вас в отсутствии патриотизма. Кстати, строго между нами, ее величество королева Виктория намерена представить вас к высокой награде за вашу балканскую миссию, столь удачно исполненную…

Ротмистр Чертольский тоже был призван к своему начальству вскоре после возвращения в Санкт-Петербург. На этот раз ему пришлось беседовать уже не с таким представительным собранием, как перед поездкой на Балканы, но все же высокие чины из Третьего отделения пожаловали к командиру полка и удостоили графа приватной беседы.

— М-да, Алексей Николаевич, вы нас приятно удивили, — говорил шеф жандармов. — Честно признаться, вам в этой игре отводилась роль подставной фигуры, но вы затмили всех наших профессионалов. Загнать маркиза Транкомба в ловушку и продержать его там несколько дней в момент наивысшего напряжения в политических сферах, — это не каждому по силам. Правда, хочу вам попенять, дорогой граф, что вы так безоглядно доверились этой англичанке Мэлдон. Она могла оказаться опасным противником, подосланным к вам англичанами из политических расчетов. Ваше счастье, что мисс Мэлдон не стала действовать в интересах британской разведки…

— Позвольте вам напомнить, что эта, как вы выразились, англичанка Мэлдон теперь моя жена, — сухо напомнил Алексей. После того как он сам для себя все определил и стал толковать любые сомнения в пользу Мэри, намеки на ее возможную причастность к шпионским интригам казались особенно неприятными.

— Да знаем мы уже обо всем, ротмистр, знаем. Хотя… решение ваше, повторяю, было несколько сомнительным. Что ж, победителей не судят. Передайте госпоже графине мои комплименты и искреннее восхищение ее красотой. И прошу вас простить меня, если в моих словах вы усмотрели нечто обидное. Ей-богу, граф, поверьте, это не со зла. Мы, жандармы, народ циничный и душевно загрубевший. Издержки служебного рвения на характер влияют отрицательным образом, знаете ли.

— Ну, положим, с браком ротмистр поторопился, — вмешался командир полка, — и нарушил множество наших правил и традиций. Но что попишешь, победителей не судят, как было справедливо замечено. Вы уж ему так строго не пеняйте! Победитель как-никак!

Но ротмистр Чертольский вовсе не желал, чтобы его увенчали лаврами.

— О какой победе вы говорите, господа?! — возмущенно воскликнул он. — Английская эскадра вошла в Дарданеллы, и, насколько мне известно, эта старая ведьма, королева Виктория, намеревается диктовать России свои условия при подписании договора с Турцией. Значит, я ничего не смог сделать для своей страны.

Но важные господа с ним не согласились:

— Да что вы такое говорите, Алексей Николаевич! Вы слишком уж строги к себе. Не допустить английские корабли в Дарданеллы и заставить королеву Британии плясать под нашу дудку вы все равно не смогли бы, тут от вашего желания послужить России, увы, ничего не зависит. И вообще, отныне балканский вопрос перетек в иные сферы. Переговоры об условиях мирного договора будет вести старый князь Горчаков, действующий по указаниям, полученным от высочайшего имени. А мы лишь слуги его императорского величества, и наше дело — внести свою скромную лепту в политическую игру. Вы ее уже внесли, граф, и внесли достойно. Те шифровки, которые благодаря вашим усилиям были изъяты у маркиза, расшифрованы и переданы государю, и без сомнения, многое прояснят. Кстати, Алексей Николаевич, а не хотели бы вы перейти на службу в жандармерию? В нашу зарубежную агентуру, а? Как вам это, голубчик? Дело интересное! С вашими способностями…

— Прошу меня простить, господа, но я не хотел бы расставаться со своим полком, — не задумываясь, отказался от неожиданного предложения граф Чертольский. — Кавалерийская служба нравится мне больше, чем все политические интриги в мире. Недаром мой шурин, лорд Дартлвилль, утверждает, что мои манеры выдают привычку к лошадям.

Шефу жандармов оставалось лишь свести все к шутке:

— Ну, раз даже лорд утверждает подобное…

Командир полка, довольный, что Алексей сохранил верность кавалергардскому мундиру, не стал комментировать решение графа Чертольского, хотя выражение лица полковника говорило само за себя.

— А свою молодую жену вы мне все-таки представьте, Алексей Николаевич, — заметил он. — Лучше поздно, чем никогда.

Алексей решился пойти еще дальше:

— Господа, нам с моей Мэри предстоит еще венчание в англиканской церкви, к числу прихожан которой принадлежит моя жена. Пока мы смогли обвенчаться только в болгарском православном храме…