Елена Хорватова - Агент в кринолине

— А ведь ты так и не сказал мне самого главного, — вспомнила вдруг она и нахмурилась.

— Я вообще становлюсь идиотом в твоем присутствии и сам не понимаю, что говорю и чего не говорю, — отозвался Алексей. — Не ожидай от меня слишком многого, я потерял голову.

— Но каждой женщине так важно услышать, что ее любят, а мне приходится выпрашивать у тебя признание!

— Я же признаю, что превратился в полного идиота! Я люблю тебя, Мэри, я люблю, как никогда и никого не любил. Я умру, если мне придется разлучиться с тобой! И отныне я намерен повторять это тебе ежедневно, поскольку мы всегда будем вместе.

— Ну как же мы сможем всегда быть вместе? — не поняла Мэри. — Мы живем не только в разных городах, но и в разных странах; мы во всех смыслах из разных миров. И потом, ты ведь служишь в гвардии, у тебя своя жизнь, в которой приходится подчиняться чужим приказам и где для меня нет места. Скоро наше необыкновенное приключение завершится, и мы расстанемся. Может статься, навсегда…

При этих словах из ее глаз выкатились непрошеные слезинки, которым она вовсе не собиралась давать воли. Алексей тут же ласково осушил их губами.

— Я не хочу расставаться, — напомнил он. — Ведь всегда, в любой сложной ситуации можно найти простой и доступный выход. Мы, к примеру, можем пожениться и жить вместе. Представь, как это замечательно — мы каждое утро будем просыпаться в одной постели, и я буду говорить тебе о своей любви. Еще, пожалуй, и надоесть тебе успею за долгую-то жизнь…

— Твои слова надо понимать так, что ты делаешь мне предложение? — педантично уточнила Мэри.

— Именно, — кивнул Алексей. — Я надеюсь, что ты — та самая моя вторая половинка, которую каждый человек всю жизнь ищет по свету, зачастую безуспешно. Но мне повезло встретить тебя. И я абсолютно уверен, что только твое лицо я хочу видеть по утрам на соседней подушке. Это самое важное из всех любовных признаний, которые можно сделать! Такое я могу сказать только тебе. Так ты согласна выйти за меня замуж?

Алексей считал себя довольно опытным мужчиной, во всяком случае, в отношениях с женщинами, но вот предлагать руку и сердце ему пришлось впервые, и он сам понимал, что делает это в обход всех традиций. И слова с языка срываются какие-то не те.

Но умница Мэри все поняла как надо.

— Наверное, мне следовало бы сказать, что я должна как следует обдумать твое предложение, и попросить у тебя на это обдумывание время, — улыбнулась она, — много-много времени, исключительно с целью поддержать свою гордость. Но, по-моему, это было бы так глупо… Я конечно же согласна выйти за тебя замуж, дорогой мой. Это было бы таким счастьем! Но вот только…

Она замялась. Алексей ждал — неужели сейчас она найдет какой-нибудь повод, чтобы отказать ему? Я, дескать, конечно же согласна и вполне счастлива, но вот в силу обстоятельств не могу… и все такое… У барышень так принято — не отказывать сразу напрямую, а ходить вокруг да около. Сам он таких афронтов еще не получал, но от друзей был наслышан. Женское коварство было хорошо известно в офицерской среде. Но ждать отказа, сжимая ее в своих объятиях после самых нежных ласк, было невыносимо! Быть не может, чтобы теперь Мэри дала ему от ворот поворот! И всеже она молчала…

— Что же смущает тебя, моя радость? Скажи! — потребовал он.

Мэри глубоко вздохнула и напомнила:

— Мы с тобой принадлежим к разным вероисповеданиям. И как же мы будем венчаться? Разве в России разрешены браки православных с особами, исповедующими англиканскую веру?

— Господи, конечно же! — Тут Алексей не видел никаких препятствий и постарался убедить в этом Мэри. — Ведь и ты, и я — христиане. Религий много, а Бог один. В России давно разрешены межконфессиональные христианские браки. Просто у нас в таких случаях принято проводить двойной обряд венчания — сначала жениха и невесту венчает православный священник, а потом англиканский викарий, или лютеранский пастор, или католический ксендз… Так бывает даже с членами императорской фамилии, уж они-то часто женятся на иностранках. Поверь мне, я стоял в почетном карауле не на одной высочайшей свадьбе. Допустим, наш великий князь женится на какой-нибудь немецкой принцессе, а она желает сохранить свою конфессиональную принадлежность; дескать, отцовская вера, то да се… Так вот — сперва их венчает русский батюшка в придворной церкви, раз жених православный, а потом, для закрепления эффекта, венчание проводит лютеранский пастор по своему обряду.