Елена Хорватова: Агент в кринолине

— Боже, и что же будет? — прошептала Мэри, которая все острее понимала масштаб разразившейся катастрофы. — Ты не можешь заплатить по векселю, и его вот-вот опротестуют…

— Ты еще не знаешь самого главного! — горько выдохнул Эрни. — Мой вексель попал в руки совершенно бессердечного человека — маркиза Транкомба. Он грозит мне судебным преследованием. Причем, как ты понимаешь, при плохом развитии обстоятельств я попаду даже не в долговую тюрьму, а на каторгу, где и буду пребывать среди воров, убийц и прочих подонков общества. Спаси меня, сестра, ради памяти нашей матери, спаси!

О боже, ради памяти матери! Ясно, что за возвышенной риторикой Эрни скрывает обычный страх и собственный эгоизм. Но… как только Мэри представляла себе брата, бредущего в кандалах и с мотыгой на плече во главе колонны преступников на каторжные работы в каменоломне, ей становилось дурно.

— Что я могу для тебя сделать? — напрямую спросила она.

— Маркиз сказал, что, если ты согласишься отработать мой долг, он не станет подвергать меня судебному преследованию…

— Если я соглашусь отработать? А в качестве кого я должна отрабатывать твой долг? В качестве поденщицы? Или содержанки без содержания, поскольку все, что я могла бы заработать своими услугами, уже растрачено моим дивным братцем? Я так понимаю, что, будучи не в силах расплатиться с долгами, ты решил продать меня в рабство? Это во всех смыслах омерзительно!

— Мэри, прости. Прости, моя дорогая! Это все ужасно, просто ужасно. Но ни о чем непристойном речь не идет, поверь; маркиз все-таки джентльмен, он не позволит себе ничего лишнего. Наверное, предложит тебе должность секретаря. Он ведь по службе часто бывает за границей и ведет оживленную переписку с иностранцами, а ты владеешь несколькими иностранными языками… русским, французским и по-немецки худо-бедно читаешь, и на хинди говоришь. Ты такая способная, особенно к языкам.

— А кто это рассказал маркизу о моих лингвистических способностях? Не говори ни слова, я знаю, это был ты. Постарался сделать мне рекламу, чтобы продать повыгоднее в обеспечение своего долга.

— Ну если тебе твоя гордость дороже, чем моя судьба и честное имя нашего рода… — начал было Эрни.

Но Мэри не захотела продолжать неприятную дискуссию — она уже направилась к столу, достала листок почтовой бумаги, обмакнула перо в чернила и набросала несколько слов:

«Ваша светлость!

Мне стало известно, что Вы желаете сделать некоторые предложения по вопросу, касающемуся моего брата, мистера Мэлдона-младшего. Прошу Вас назначить день и час, когда я могла бы встретиться с Вами и переговорить по данному делу, так как судьба брата мне не безразлична.

С уважением, Мэри Мэлдон».

— Ты ангел, — прошептал брат. — Я повторяю, для тебя все вовсе не так уж и страшно. Маркиз — настоящий джентльмен, он умеет вести себя с женщинами, и тебе ничего не грозит.

Что ж, с одним джентльменом, мистером Мэлдоном-младшим, Мэри общается регулярно. Теперь придется иметь дело с другим джентльменом, маркизом Транкомбом. Если эти джентльмены стоят друг друга, ближайшие годы не обещают быть простыми и легкими для бедной Мэри.

Королева Виктория с утра пребывала в неприятных раздумьях. И опять эти раздумья были связаны с Россией и русским царем. Царя Александра II британская королева давно уже считала своим главным врагом на мировой политической арене.

Отзывались друг о друге монархи весьма неодобрительно: «Опять эта упрямая старая ослица!» — говаривал царь приближенным, когда речь заходила о королеве Виктории. «Снова этот напыщенный болван», — аттестовала Александра королева…

Сейчас уже трудно представить, что несколько десятков лет назад юные Саша и Вики были без памяти влюблены друг в друга.

В 1839 году Виктории исполнился двадцать один год, но она уже была королевой и, повинуясь монаршему долгу, подыскивала себе достойного супруга, ради благополучия империи и продолжения Виндзорской династии.

Случилось так, что наследник императорского престола из далекой России, великий князь Александр Николаевич, путешествуя по миру, нанес официальный визит молоденькой английской королеве.

Виктория принимала его по-родственному: дядя наследника, император Александр I, был ее крестным отцом (после победы над Наполеоном этот монарх долго пользовался необыкновенной популярностью в Европе вообще, и в домах европейских монархов в частности). Александра-старшего уже давно не было в живых, но Александр-младший живо напомнил Вики ее крестного.