Нина Стожкова - Зло вчерашнего дня

Валерия кивнула в знак согласия и вышла из-за стола, чтобы ответить на звонок мобильного телефона. Когда она пробиралась мимо Лины, та случайно бросила взгляд на мобильник Валерии. И вздрогнула. На черном фоне экрана алела крупная роза.

— Валерия, можно задать тебе вопрос? — спросила Лина, под благовидным предлогом покинув компанию за столом.

— Ну конечно, — удивилась Валерия. — А что случилось?

— Откуда у тебя в телефоне эта заставка? — тихо и как можно более спокойно спросила Лина.

— Не помню, — пожала плечами Валерия. — А почему ты спрашиваешь?

— Валерия, миленькая, умоляю, вспомни, пожалуйста, — Лина взглянула на нее пристально, — ты не представляешь себе, как это сейчас важно.

Валерия замолчала, наморщила лоб и медленно произнесла:

— Кажется, пару месяцев назад мне ее установил в телефон Учитель.

— Кто-кто? — переспросила Лина.

— Ну, так, с большой буквы, мы называем руководителя семинара, — уточнила Валерия. — Он посоветовал мне сменить заставку в телефоне. Сказал, что от этого зависит не только настроение, но и успех всех начинаний. Да и отношения с Викентием Модестовичем — тоже. Мол, красная роза — эмблема любви.

— Ты рассказывала Учителю о Серафиме?

— С какой стати?

— Умоляю, Валерия, соберись, вспомни, это не праздное любопытство.

Валерия помолчала и тихо сказала:

— Вообще-то Учитель никому не разрешает говорить о том, что происходит на семинарах. Но раз ты, Лина, так разволновалась, в порядке исключения скажу. Тем более что я все вспомнила. Кажется, я действительно однажды назвала ее имя. Понимаешь, у нас на семинаре раз в месяц проходят «Вечера Правды». В эти дни каждый из нас рассказывает Учителю самое главное из того, что случилось с ним за месяц. А потом участники семинара (или Семьи, как говорит Учитель) все это обсуждают. Такая коллективная исповедь. Словно в детстве, на прощальном костре в пионерлагере. После откровенного разговора как будто гора с плеч спадает, наступает легкость в душе и ясность в мыслях. Учитель предупредил: такое приятное чувство испытает лишь тот, кто решится говорить на этом психологическом тренинге правду, всю правду и ничего, кроме правды. А тот, кто солжет или хотя бы что-то утаит, вскоре пожалеет. Очень пожалеет. Потому что ложь и хитрость будет выходить из него головной болью, ломотой во всем теле и прочими хворями. Вначале мы не раз проверяли предупреждение Учителя. И убедились — действует! После этого все члены Семьи стали рассказывать на «Вечерах Правды» все. В том числе и то, о чем говорить не очень хочется.

— Странный какой-то у тебя семинар, — задумчиво сказала Лина. Я бы в жизни на такой ходить не стала. С детства терпеть не могу все эти коллективные откровения с разборками друг друга по косточкам. Еще в школе меня бесили «разговоры по душам» — на классном часе, у костра в пионерлагере. Или сборы совета отряда в школе. Если вывернешь чужим всю душу до капельки, тебе-то самой что останется? Честно говоря, Валерия, мне твой Учитель нравится все меньше… Итак, что ты рассказала ему про Серафиму?

— Ну, всего-навсего — то, что меня тревожило. Например, что у моего любимого мужчины поселилась на даче подружка внука. Ну, эта Серафима. Эффектная и бойкая молодая женщина, которая не только паренька, но и деда не прочь к рукам прибрать.

— И что он — Учитель?

— Сказал, что сумеет помочь. Я только должна разузнать адрес электронной почты девушки и номер ее мобильного телефона. А он с помощью новейших психотерапевтических технологий перепрограммирует ее со старика на молодого друга — что, согласись, в ее возрасте более естественно. Учитель гарантировал, что Серафима утратит всякий интерес к Викентию и полностью сосредоточится на Стасике. Вот и все.

— А ты рассказывала Учителю какие-нибудь подробности? — быстро уточнила Лина.

— Какие подробности? — не поняла Валерия.

— Ну, о семье Викентия Модестовича. О том, что они состоятельные люди, что у них большой загородный дом с бассейном и прислугой? Называла имена наследников Викентия Модестовича Барановского? Говорила об укладе жизни в доме?

— Мы рассказывали на семинаре все, — тихо сказала Валерия. — Это было необходимо для нашего духовного роста. Один раз, когда я хотела о чем-то умолчать, у меня так разболелась голова и подскочило давление, что больше я не позволяла себе ничего подобного. А в чем дело? — спохватилась Валерия. — Почему ты так подробно обо всех этих проходных эпизодах спрашиваешь?