Присцилла Хагон - Опасный круиз

— Вам уже не удастся выйти сухим из воды, — прохрипела я. Я…

— Удастся, не может не удаться. Я должен продолжать работать для общего дела, несмотря на то что попал в такое неприятное положение в Дубровнике. Я никак не могу понять, зачем Грэм Хедли обманул меня. Ведь он взял это и кому-то отдал. А они сказали… они сказали, что это провал. Но идея с круизами работала очень долго. Это была моя идея. Просто невинное семейное путешествие. Мы заходили в различные порты и у нас была возможность встречаться и вести переговоры с самыми высокопоставленными людьми абсолютно безо всякого риска. Иногда передавали или получали документы. Со мной приезжали встречаться в Касабланку… Танжер… Неаполь. Иногда они даже жили там некоторое время. Это была замечательная система. Я придумаю другую — не хуже. Я переживу эту неудачу. Это мой первый провал… Самое ответственное поручение за все время, а я…

Вдали появился какой-то шум — несомненно, это автобус. В нос мне ударил запах разогретой земли и увядающих цветов. Я чуть-чуть сдвинулась с места, и револьвер поднялся.

— Твое тело никто не сможет найти до отплытия парохода. Это иностранный револьвер, поэтому никто не свяжет этот выстрел со мной. Видишь, я в перчатках, — я заметила, но какое это для меня имело значение. — Молодая женщина, в одиночестве гуляющая по парку Аламеды и, наверное, какой-нибудь страстный испанец…

Автобус приближался.

— Вы должны выслушать! — выдохнула я. — Вам не выбраться из всего этого. Я рассказала Чарльзу. Я раньше написала своему дяде. И это не мистер Хедли обманул вас. Это я догадалась о куклах. Я взяла контейнер и надежно ее спрятала. Я…

Но он не слушал. Он вообще не в состоянии был ничего воспринимать. Автобус почти поравнялся с нами… И тут вдруг раздался такой звук, словно кто-то вдребезги разбил об пол чашку. На секунду мне показалось, что меня застрелили. Но тут я с изумлением обнаружила, что револьвер упал на землю, а правая рука Эдварда Верритона безвольно повисла вдоль туловища. Он издал страшный крик и повернулся кругом.

— Я держу вас на мушке, Верритон, — услышала я голос Чарльза. — Не шевелитесь или вы мертвец.

Невероятно! Под олеандрами стоял Чарльз с револьвером в руке.

Я не успела и рта раскрыть, как Эдвард Верритон все-таки пошевелился. Его левая рука молнией взлетела вверх, потом резко опустилась и он стал падать. Нож глубоко вошел в его сердце.

Чарльз только раз взглянул на него и потом заключил меня в объятия.

— Джоанна! Джоанна! Я никогда себе не прощу. С тобой все в порядке?

— К-кажется, — сказала я, хотя все плыло у меня перед глазами.

— Я велел тебе оставаться на пароходе. Я сразу поверил всему, что ты рассказала, но ты выглядела страшно издерганной и больной, и я не хотел пугать тебя еще больше. Я думал, что ты в полной безопасности до нашего прихода. Я позвонил твоему дяде, когда ты все рассказала. Он только что получил твое письмо. Он обещал прилететь сюда сегодня и просил меня встретить его. Мы согласились, что мне лучше не волновать тебя, пока все не кончится. Я пошел встречать его самолет, но прибытие отложили на два часа, и я решил заглянуть к моим друзьям и извиниться, что не могу, как они хотели, провести день с ними.

— Но… — я начинала кое-что понимать, но главное — я почувствовала, что могу расслабиться. Дядя Рональд приедет и все возьмет на себя. Эдвард Верритон мертв.

— Они живут в тех домах, в квартире, откуда открывается вид на парк. Я смотрел в окно и видел, как ты вошла в ворота. Эдвард Верритон шел за тобой, а ты даже ни разу не оглянулась. Я одолжил у капитана Блейна револьвер и побежал вниз. Он так и не понял, что случилось, бедняга. Он повредил ногу и не может…

Послышались чьи-то возбужденные крики. Продираясь через кусты, к нам спешил мужчина, одетый в форму смотрителя парка, а за ним — две женщины в больших соломенных шляпах. Они, должно быть, услышали выстрел, несмотря на автобус.

У меня все поплыло перед глазами, и я почувствовала, как руки Чарльза снова крепко обхватили меня. И потеряла сознание.

У нас с Чарльзом почти не было возможности поговорить наедине, пока следующим утром перед ланчем мы не устроились на прибрежном валуне в Каске. Море было ослепительного голубовато-зеленого цвета, в миле или двух от нас прекрасно видны были казино и шикарные виллы Эсторила. Двумя часами раньше мы сошли с парохода в Лиссабоне, втиснулись в маленький переполненный людьми поезд и доехали до конечной станции — рыбацкой деревушки Каске.