Валерия Вербинина - Смерть ей не к лицу

— И что теперь? — вяло спросила она. — Ты меня арестуешь? Жаль, конечно…

— Почему? — не удержался он.

— Потому что мои кошки без меня пропадут, — серьезно ответила его собеседница. — Погибнут они, вот что… Кто же за ними будет ухаживать?

В кабинете наступило молчание. Павел посмотрел Евгении в лицо и медленно убрал нож в карман.

— У меня забрали это дело, — нехотя признался он. — Я больше не расследую его.

— Вот как?

И снова молчание.

— Твой отец, — неожиданно промолвила она, — посадил бы меня, не задумываясь…

— Я не мой отец, — может быть, более резко, чем следовало бы, ответил Павел.

Где-то вдали раскатисто ухнул гром, и в стекло вновь забарабанили капли дождя.

— Если не арестуют невиновного, — наконец сказал Малышко, — я не стану тебя трогать. Я, конечно, не знаю, что там нароет следователь по особо важным делам из Москвы, но… Только не думай, что я считаю, будто ты была права, — быстро прибавил он, чтобы показать, что они все равно стоят по разные стороны закона.

Евгения усмехнулась.

— А ты поставь себя на мое место и представь, что вместо Валентина была твоя Лида. Представь, что у тебя ее отняли еще до того, как у вас появились Тома и Ваня, и ты остался один, совершенно один в мире, где никто не может ее заменить… Представил? Я же говорю тебе: я не убийца. Просто у меня не было больше сил терпеть.

Но сама она думала только о том, что у Паши не хватит духу ее уличить. Тем более что нож, которым она зарезала Теплову, она уже выбросила, а тот, которым завладел Павел, ровным счетом ничего доказать не мог, потому что не имел к преступлению никакого отношения.

— Ладно, я пошел, — буркнул Павел, подходя к двери.

Но он не мог уйти, не задав вопроса, который мучил его больше всего.

— Скажи, Женя… Вот ты ее убила, и что? Тебе стало легче? Ты счастлива теперь?

Она призадумалась. Прядь волос свисала ей на левый глаз — и, как всегда, она не сделала движения, чтобы ее поправить.

— Ты знаешь, Паша… Вот я сидела до твоего прихода, пила чай, и душа у меня не болела. Совсем.

— Это не ответ, — сказал он, открывая дверь.

— Это не вопрос, — вздохнула она, когда следователь уже вышел и не мог ее слышать.

Потом она пожала плечами, закрыла свой чемоданчик, который Павел забыл запереть, и шаркающей походкой направилась в другой, более просторный кабинет станции, где на столе остывал электрический чайник.

— Ты не поверишь, — сказала хорошенькая и кокетливая медсестра Лариска, просовывая голову в дверь, — но в «Мечте» произошло еще одно убийство! С ума они все там, что ли, посходили?

Евгения зевнула.

— План по убийствам выполнен и перевыполнен, дорогие товарищи… Давай лучше чай с печеньем пить.

— А что ты домой не едешь? — спросила медсестра. — Твоя смена ведь уже кончилась…

— Щас, чай допью и поеду, — отозвалась Евгения. — Следователь тут заходил, спрашивал кое-какие подробности… я ему объяснила… — Она встряхнулась. — Надо, наверное, чайник опять включить, а то чай совсем остыл.

Когда Паша возвращался домой, он заметил на противоположном тротуаре человека, чье лицо показалось ему смутно знакомым. Тот брел под дождем, держась за голову, что-то бормотал себе под нос, и его одежда почти вся промокла.

Когда Аркадий понял, что он может оказаться подозреваемым в убийстве, его первой мыслью было — скрыться, и как можно скорее. Но когда он прибежал на стоянку, машины, в которой он приехал в Дубки, на месте не оказалось. Охрана тоже куда-то исчезла.

Аркадий взялся за сотовый, стал звонить, но никто не отвечал. Тогда он двинулся куда глаза глядят, на ходу соображая, что ему теперь делать.

Кажется, в Дубках есть вокзал, но где он находится? К тому же у него с собой мало наличных, а все деньги на нескольких карточках.

С непривычки он заблудился, не зная, куда идти, а вскоре опять начал лить дождь. Тут сверкнула молния, над городом что-то оглушительно взорвалось, и банкир увидел на противоположном тротуаре Пашу Малышко, который пристально смотрел на него.

Надо сказать, что Паша не узнал в этом озябшем, измученном толстяке того самоуверенного типа, который всего несколько часов назад орал на него и угрожал размазать по стенке. Однако банкиру явление следователя показалось знаком свыше, причем знаком настолько нехорошим, что он повернулся и бросился бежать так быстро, как ему позволяла его комплекция. Паша поглядел ему вслед, с недоумением пожал плечами и, зайдя во двор своего дома, позвонил в домофон.