Валерия Вербинина - Смерть ей не к лицу

— Служащие говорят, они с утра там караулили, — сухо бросил Николай.

— Любовь — страшная штука, — беспечно заметила Наташа.

— Говорят, Слава заплатил ему в полтора раза больше, чем тебе, — добавил Дымов.

— Да ну? — Актриса сразу же напряглась.

— По-моему, он вообще не умеет играть, — добавил Николай.

«Можно подумать, ты умеешь», — мелькнуло в голове у Ларисы, и она широко улыбнулась.

По большому счету, люди, сидящие с ней за одним столом, были ей безразличны, но она предпочитала держаться среди них и подыгрывать им, чтобы они не пошли против нее. У Ларисы уже был негативный опыт съемки в одном сериале, когда она не смогла подружиться с исполнительницей главной роли, и та вскоре ее выжила, заставив продюсеров убить Ларисин персонаж. Тогда молодая актриса твердо решила, что больше не повторит такой ошибки.

Дверь ресторана отворилась, и шаркающей походкой, зевая на ходу, вошел Вася Королев.

На нем были драные джинсы и какая-то невообразимо аляповатая майка, но со своими золотистыми волосами, правильными чертами лица и широким разворотом плеч он все равно походил на языческого бога, который лишь по недоразумению оказался среди людей.

— Явился не запылился, — мрачно сказала Зинаида, ковыряя ложкой десерт.

Лариса хихикнула.

— Всем привет, — сказал Вася.

— Что так поздно? — поинтересовался Николай.

— Проспал. Я вообще сова.

— Ты не похож на сову, — заметила Лариса, глядя на него прозрачными серыми глазами, в которых плясали смешинки.

— Поклонницы одолевают? — небрежно осведомился Дымов.

Как он ни пытался скрыть свою зависть, она прослеживалась в каждой нотке его хрипловатого баритона — типичного голоса человека, который слишком много пьет.

— Да нет, — ответил Вася на вопрос, подумав. — Не очень.

Наташа засмеялась.

— Тебя же вчера чуть на сувениры не порвали! Мы собственными глазами видели…

— Ты охрану у Славы попроси, — посоветовал Николай. — А то мало ли что.

— Да ладно, хорош прикалываться, — беззлобно ответил Вася. Но, очевидно, даже при всем своем добродушии он почувствовал направленную в его адрес волну враждебности, потому что сел не за актерский стол, а за тот, где сидел продюсер.

— Н-да, интересное кино наклевывается, — сказал Спиридонов Марине.

Сценаристка ничего не ответила. Раньше Вася ей скорее не нравился, чем нравился, но теперь, увидев его, она впервые подумала о том, что с ним, пожалуй, фильм может получиться. Он прямо-таки излучал обаяние, и можно сколько угодно твердить о том, что это обаяние бесхитростного, очаровательного, примитивного существа, но оно было, и с ним приходилось считаться.

— Нам уже надо выезжать, — сказал продюсер Васе.

— Дай мне позавтракать хотя бы, — спокойно ответил тот.

Барщак смирился и объявил на весь зал, что они выезжают на съемку через полчаса.

…Они выехали через час, и прошло еще два, прежде чем установили аппаратуру, подготовили все для съемки и загримировали артистов. Дина снимала и снимала своим фотоаппаратом, как заведенная, Марина нервничала и чувствовала себя совершенно ненужной, а шутки Спиридонова выводили ее из себя. Помощница гримера Надя, девушка в косичках, с множеством сережек в ушах и пирсингом на губе, поправляла грим на Ларисе, то и дело оглядываясь на Васю, который ей явно очень нравился.

— Ну что, разбиваем тарелку? — задорно прокричал Голубец.

Он не сомневался, что этот фильм будет его большим успехом, хотя у него имелись кое-какие претензии к сценарию, да и не все актеры его устраивали; но с такими звездами, как Королев и Теплова, можно было не опасаться провала.

— Я разобью, я! — крикнула Наташа.

— Стойте, стойте, — вмешалась Дина, — дайте я сначала сниму вас с тарелкой, пока она цела!

С покрытой автографами тарелкой позировали сначала актеры, потом продюсер, затем режиссер.

А после под веселые крики съемочной группы Наташа бросила тарелку на землю…

— А тарелка-то не разбилась, — флегматично заметил дольщик Вова. — Быть беде.

Антон тихо выругался сквозь зубы. Хорошенькое начало съемок, ничего не скажешь!

— Ты что, купил небьющуюся тарелку? — заорал Барщак на Володю. Какая бы накладка ни происходила на съемочной площадке, именно Володя всегда оказывался крайним. — Совсем охренел?

— Да обычная фарфоровая тарелка! — оправдывался Володя.

— Почему же она не разбилась?

— Да случайно!

— Такие случайности, мать твою…

Дальше последовал замысловатый набор ругательств.