Мария Брикер: Остров желтых васильков

– Хорошо, – согласился Павел.

– А если он себя не проявит? – спросил Трофимов.

– Проявит, Вень. А если нет, то завтра с утра повторишь обычный маршрут Полины, – сказала Зотова и спросила у невестки: – Какие у тебя планы на завтра?

– Я с утра должна сдать анализы и посетить своего доктора, – доложила Полина. – А потом… – Поля покосилась на мужа. – Потом я в «Макдоналдс» еду, а вечером – в бассейн.

– Надеюсь, к гинекологу мне идти не придется, – вздохнул Трофимов. – И в бассейн тоже.

– Венечка, будь предельно осторожен, ладно? Мы будем постоянно незримо тебя страховать, но можем недооценить преступника, – попросила Зотова и услышала звонок в дверь. Варламов поспешил открыть. Явился курьер с париком и туфлями. Следом приехала гример.

– Познакомьтесь, это Агния, – представил гримершу Варламов.

– Где актер и образец? – бодро спросила сухонькая старушка с прической а-ля одуван и щедро намалеванным лицом, похожим на печеное яблоко. В руках она держала увесистый чемодан с пыточными инструментами и косметикой. Цепко оглядев присутствующих, она впилась взглядом в Трофимова. Трофимов вжал голову в плечи и поднялся. Полиночка тоже поднялась и улыбнулась.

– Здрасьте, – вяло поздоровался Трофимов. Выражение лица у него было такое несчастное и напуганное, словно его собирались не гримировать, а кастрировать.

– Не бойся, Веня, ты в надежных руках, – успокоил Трофимова Иван Аркадьевич, – Агния – суперпрофессионал. Она гримировала звезд кинематографа еще во времена Фаины Раневской.

– Не слишком вежливо, Ванюша, намекать на мой возраст, – пропела Агния, водрузила свой чемодан на стол и закатала рукава. – Приступим, – с азартом сказала она, усадила Полину на стул по левую руку и поманила Трофимова к себе корявым пальцем с идеальным маникюром. – Придется бровки выщипать, чтобы ясность взгляда сформировать, – оценив поле работы, прощебетала Агния и достала из чемодана пинцет.

– Нет, нет, нет-нет-нет, – замотал головой Трофимов, но Агния ловко ухватила его за подбородок и приступила к экзекуции.

Мужчины, не сговариваясь, убежали из кабинета. Елена Петровна тоже вышла, чтобы не мешать и не смущать Трофимова. Все уселись в гостиной, прислушиваясь к редким, но метким матюгам, которые раздавались из кабинета. Мужчины на каждой живописной фразе дружно вздрагивали.

– Герой, – искренне восхитился Павел и посмотрел на часы. До восьми оставалось три часа.

Через полтора часа дверь кабинета распахнулась, и из нее вышла Полина, злобная и недовольная, в туфлях сорок второго размера. Косолапя и спотыкаясь, Полина прошла в центр гостиной и волком уставилась на собравшихся. Следом из кабинета вышла Полина довольная и счастливая, в халатике, который ей выделила Зотова. Вова Рыжов, который стоял у окна, отреагировал первым.

– Очуметь! – выдохнул он и загоготал на всю комнату. – Не, я реально сейчас скончаюсь! Веня, ты баба! Ты реально баба! Ааааа!! – захлебываясь смехом, рыдал он. Все остальные сидели молча, уронив челюсть на пол. Агния с помощью грима добилась феноменального сходства Трофимова с Полиной. Веня не выдержал, подошел к Рыжову и дал ему пендель. Вова затих.

– У нас еще есть полчаса, чтобы научить Трофимова ходить не как обезьяна, а как беременная женщина.

Трофимову повезло, высокие каблуки беременным были противопоказаны, поэтому через полчаса репетиций Веня уже мог бодро передвигаться в женских туфлях и прекратил нервно поправлять грудь. Решено было ехать в клуб. Павел поцеловал жену, взял Трофимова под руку и поволок в машину.

Прыгать задницей на надувных мячиках для фитнеса Трофимову еще в жизни не приходилось. Занятие сначала показалось ему унизительным и глупым, но неожиданно Веня так увлекся, что не заметил, как его грудь переползла под горло. Зато этот конфуз заметил Павел. Он ухватился за накладные сиськи Трофимова и вернул их в исходное положение. В зале вдруг возникла подозрительная тишина. Павел замер, продолжая сжимать грудь ладонями. Несколько пар удивленных глаз смотрели на них с интересом.

– Ой, он у меня такой баловник, – кокетливо прогнусавил Трофимов, шлепнул Павла по рукам и с остервенением запрыгал на мяче.

Из мамского клуба они вышли без четверти девять. На улице стемнело. Трофимов активно вживался в роль беременной Полины; Павел, напротив, впал в депрессивно-нервное состояние и дергался от прикосновений Вени, как паралитик. На лице его застыла маска отчаяния.