Энн Стюарт - Холодный как лед

– А если мы не поедем? – требовательно спросила лидерша.

Было бы так легко свернуть ее тощую шею, мечтательно подумал Гарри. Может, когда сделка состоится, в чем он лично не сомневался, то он вернет пять детишек вместо шести.

– Как зовут тебя, детка? – спросил он.

– Тиффани Летиция Эмброуз.

Тиффани. Что за чертово потешное имя для нелепого куска хлама.

– Ладно, Тиффани, если ты не закроешь свой ротик, твои маленькие друзья получат по заслугам. Поняла?

Любой другой ребенок ударился бы в слезы. Эта же просто кивнула и отступила назад, а Гарри ослепил всех благосклонной ухмылкой.

– Итак, мы все согласны? Едем в горы?

И не дождавшись ответа, отправился восвояси. А за ним в хвосте как овечки на убой пошли ребятишки.

Когда Женевьева проснулась, утро было в разгаре, если судить по тому, что телерекламу сменило даже не сносное американизированное аниме, а глупые мультики. А затем услышала резкое цоканье каблуков, громкий стук в дверь и поняла: время вставать. Ну, неплохой денек, чтобы умереть?

Что именно так терпеливо ждет за дверью номера, Женевьева не предполагала. Глазок залепили предыдущие постояльцы, но она понимала, что Питер не допустит к двери никого, кто представлял бы угрозу. Если же допустил, то тогда ее просто надули.

Женевьева открыла дверь и уставилась на возникшее на пороге создание. Элегантная, без возраста женщина почти сверхъестественной холодной красоты с улыбкой встретила потрясенный взгляд мисс Спенсер и представилась:

– Я мадам Ламберт, – произнося фамилию на французский манер, хотя акцент у нее был британский. – Босс Питера, действующий глава Комитета. Можно войти?

Не говоря ни слова, Женевьева открыла шире дверь, подавив порыв высунуть голову и посмотреть, припаркована ли все еще машина Питера с сидевшим в ней водителем. Ростом мадам Ламберт была где–то пять футов четыре дюйма (162–164 см – Прим.пер.), хотя тонкие каблуки делали ее выше, но Женевьеве казалось, что даже будучи босиком она возвышается над гостьей.

– Простите, стул или чашку кофе не могу предложить. – Голос сорвался. – Я не готовилась к приему гостей.

Взгляд Изобел Ламберт остановился на кровати, где мисс Спенсер спала с Питером, и той захотелось завизжать. Что, у всех этих людей развито шестое чувство? Почему бы мадам не посмотреть на другую кровать, где человек спал один?

Женевьева демонстративно села на ту самую другую кровать, решив, что пусть эта женщина думает, что ей угодно. Черт, наверно, так проще всего: Питер наверняка дал своему боссу полный отчет. Или еще хуже: он с самого начала следовал ее инструкциям.

Нельзя об этом думать. Только если хочешь пережить этот день, что было уже сомнительно. Она спала в одежде. И зря: у нее ведь была только одна смена, и чувствовала Женевьева себя теперь мятой и неопрятной. Хотя с другой стороны, может, теперь ей только одна смена одежды и понадобится.

Мадам Ламберт села на вторую кровать, скрестив изящные ноги в лодыжках, и достала сигареты.

– Не возражаете? Я просто снова начала курить.

Комната и так уже пропахла застарелым дымом, и Женевьеве было наплевать.

– Понятия не имею, нужно ли мне переживать, что умру как пассивный курильщик, – сказала она. – Курите.

– Вы не умрете, мисс Спенсер.

– Зовите меня Женевьевой. Стоит ли соблюдать формальности, когда вы собираетесь отдать меня убийце.

– Питер говорил, что вы борец, – улыбнулась мадам. – Очень хорошо. Будь вы бесполезной плаксивой барышней, я бы даже не стала рассматривать этот вариант.

– Я могла бы заплакать, – мгновенно предложила Женевьева. – Дайте минуту, и я превращусь в бесполезную всхлипывающую развалину.

Вообще–то, говорила она чистую правду. Последние двадцать четыре часа и прошедшие бог знает сколько дней Женевьева была на грани, готовая заплакать и рыдать до скончания дней, но ее чрезмерная прагматичность не давала ей распуститься.

– Я думала, по словам Питера, что вы согласились.

Идеальное гладкое лицо мадам умудрилось выразить озабоченность. Сколько подтяжек и уколов ботокса приходится делать, чтобы удерживать эту совершенную лишенную возраста маску?

– У меня есть выбор?

– У вас всегда есть выбор. Не уверена, что могу то же самое сказать о шести ребятишках, которых Ван Дорн планирует убить, если мы не доставим вас.

Ее затошнило. Куда уж хуже может быть?

– Выбора никакого нет, – согласилась Женевьева.

Мадам Ламберт кивнула:

– Обмен состоится в его резиденции на Лейк Эрроухед. Не знаю, почему он выбрал это место, там только две главные дороги ведут с гор.