Тереза Вейр - Игрушка богатого человека

Ей удалось сделать всего несколько шагов, прежде чем он догнал ее и сбил с ног.

— Никогда не убегай от меня.

Донован стиснул зубы, его голос звучал глухо.

Он ударил ее по губам, но не слишком сильно: наверное, из-за предстоящего в скором времени аукциона, на котором им надлежало появиться вместе. Он не смог бы показаться на людях с женой, у которой на лице оставались бы следы побоев.

Он снял и отшвырнул пиджак, расстегнул “молнию” на брюках и навалился на нее. Донован был на сотню фунтов [5]тяжелее Сары, и бороться с ним ей было не под силу. Она с самого начала была обречена. Однажды, много лет назад, ей удалось расцарапать ему лицо. С тех пор она ни разу не пыталась повторить свой “подвиг”.

Еще несколько секунд, и он грубо овладел ею. Шумно кряхтя, Донован извивался на ней всем телом, а она тем временем, чтобы отвлечься от боли и унижения, унеслась мыслями далеко-далеко.

На ферму своего отца. Как она ненавидела жизнь на ферме! Как бы ей хотелось вернуться туда сейчас!

Когда пыл Донована иссяк, он грубо схватил ее за волосы и дернул, чтобы она посмотрела ему в глаза. Его лицо находилось всего в нескольких сантиметрах от ее лица.

— Ты с ним спишь? — снова спросил он, все еще оставаясь внутри нее…

Сара не могла ответить. Она была слишком подавлена страхом и унижением.

Донован еще сильнее дернул ее за волосы, требуя ответа. Ее глаза наполнились слезами.

— Нет!

— Если узнаю, что ты с ним спишь, убью обоих.

Она не сомневалась в этом.

— Ты меня слышала?

Сара кивнула. Да, она его слышала. Да, она поверила ему.

Когда Донован ушел, она пошла в ванную и долго стояла под душем, но так не смогла смыть со своего избитого, покрытого синяками тела мерзкий налет, оставленный прикосновениями мужа. Пока теплые струи стекали по ее коже, Сара старалась не думать о том, что произошло, о том, сколько раз это происходило, сколько раз это еще произойдет, но подобные мысли сами лезли в голову. Страх перед мужем определял все ее существование. Ни для чего другого места не оставалось.

Глядя на нее со стороны, любой удивился бы, как это она ухитрилась попасть в такое кошмарное положение. Почему не смогла из него выбраться? На самом деле все было не так просто.

В детстве, живя в деревенской глуши близ городка Сигурни в штате Висконсин, Сара страдала болезненной застенчивостью. Застенчивость стала для нее настоящим проклятием. Застенчивость делала ее слепой по отношению к окружающим. Люди, страдающие застенчивостью, смотрят внутрь себя, а не вокруг. Они так поглощены своим бедственным положением, что совершенно не способны разглядеть недостатки других людей.

Она, безусловно, не сумела разглядеть недостатки Донована.

Ее родители так и не поняли, откуда у Сары эта болезненная стеснительность. Никто в семье, кроме нее, этим не страдал. Ее отец был человеком тихим, но никогда не стеснялся открыто высказать, что у него на уме. Ее мать и сестра были общительны и обожали шумную компанию. Одна только Сара всех дичилась, чем постоянно огорчала свою мать.

И внешность у нее тоже была своеобразной. В тех местах, где родилась и выросла Сара, красивыми считались фигуристые, пышнотелые блондинки с бронзовым загаром. Такие девушки, которые, по выражению ее сверстников, “зимой согревают, а летом отбрасывают густую тень”.

До слуха Сары иногда долетали слова женщин, судачивших у нее за спиной о том, какая она дурнушка со своей бледной кожей — настолько тонкой и прозрачной, что ее громадные, слишком глубоко посаженные глаза были вечно очерчены лиловыми тенями. В шестом классе, на уроках истории у миссис Остин, Сара часто всматривалась в прикрепленную к стене фотографию Анны Франк [6]и говорила себе: “Это я. Это мои глаза”.

Да, куда ни кинь, Саре кругом не повезло — ни броской внешности, ни обаяния, ни умения общаться. Правда, отец вроде бы ничего этого не замечал, хотя часто называл ее “утенком”, а сама Сара мысленно добавляла эпитет “гадкий”. Но Франклин Харт рад был побыть с дочкой, сидевшей дома, пока ее сверстницы бегали по магазинам и на свидания с мальчиками. Он ерошил темные волосы младшей дочери и говорил, что хорошо, когда есть кому помочь по хозяйству.

На свидания Сару не приглашали, и она находила утешение в искусстве. Она часами просиживала, склонившись над альбомом для эскизов. Сара научилась ценить нежные оттенки акварели и резкие контрасты карандаша и туши. Акварелью она рисовала пейзажи — золотистую пшеницу на мягко расстилающихся пологих холмах под голубым небом. Карандашом и тушью набрасывала портреты.