Тереза Вейр - Игрушка богатого человека

Ему необходимо было знать, что толкнуло ее на эту ночную прогулку по воде.

— Что случилось? — спросил Нэш.

Он должен был убедиться, что в случившемся нет его вины. Что он не имеет к этому отношения. Он представил себе ее сытую, благополучную жизнь, которую она тратила впустую рядом с таким человеком, как Донован Айви. Ведь для него она была всего лишь игрушкой, живой куклой. Его собственностью. Такое существование будет, пожалуй, потяжелее, чем жизнь на улице. По крайней мере, на улице ты сам себе хозяин. Ты никому не обязан давать отчет в своих поступках.

В его душе вдруг шевельнулось чувство невольного восхищения этой женщиной. Ее поведение свидетельствовало то ли о невероятной смелости, то ли о невероятной глупости. Но все-таки смерть…

— Это ведь бесповоротно, — неожиданно для себя сказал он вслух.

Ее взгляд стал рассеянным, она как будто думала о чем-то своем, ему неведомом:

— Да.

В этом коротком слове прозвучало столько тоски по несбывшемуся, что Нэш поежился.

— Почему вы хотели себя убить? Что вас на это толкнуло? — прошептал он.

Неожиданная прямота его вопроса, казалось, потрясла ее, заставила очнуться, вернуться в реальный мир. А реальный мир предстал перед ней в образе Нэша Одюбона, репортера желтой газеты.

Ее взгляд утратил задумчивость, подбородок напрягся, в лице проступила надменность, которую он впервые увидел еще в отеле “Ренессанс”, когда она решила его не замечать. Она схватила его руку и отбросила ее от себя, а потом проговорила сквозь зубы:

— Я сломала ноготь.

Еще один способ указать ему, что он лезет не в свое дело. Нэш засмеялся и отодвинулся от нее, сел, обхватив руками согнутые колени.

Сара тоже села на песке. Мокрое платье облепило ее грудь, соски напряглись и затвердели от холода. Потом она перекатилась и встала на колени спиной к нему. Сквозь промокшую ткань ему была видна темная ложбинка между ягодицами.

Нэш почувствовал возбуждение.

А Сара поднялась на ноги, сделала несколько шагов и, покачиваясь, остановилась прямо перед ним. Ему пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть на нее. Господи, до чего же она была хороша!

Она бросила взгляд на его фотокамеру, потом опять на него. Подошла, взяла камеру и направилась к воде.

О черт, сейчас она швырнет аппарат прямо в озеро!

Подойдя к самой кромке воды, она остановилась и вытянула руку с фотоаппаратом над водой, готовясь бросить его, ожидая, что будет делать Нэш.

А что ему оставалось делать? Разве что глядеть на нее в немом изумлении.

Платье облегало ее, как намокшая папиросная бумага.

Он весь напрягся. Его тело болезненно пульсировало. Он застонал и закрыл лицо руками.

Через несколько секунд Сара вернулась, остановилась рядом с ним. Сидя с опущенной головой и глядя из-под руки, Нэш видел ее босые ножки. Ему хотелось взять одну из них рукой. Обхватить пальцами тонкую лодыжку. Скользнуть выше — к колену, к бедру…

— Возьмите.

Он поднял голову. Сара стояла над ним, расставив ноги, и протягивала ему фотоаппарат.

— Возьмите, — повторила она.

Ему хотелось бы взять ее. Прямо сейчас. Прямо здесь, на берегу. Он медленно протянул руку и забрал у нее аппарат.

— Сфотографируйте меня.

Нэш смотрел на нее в недоумении.

— Вы же этого хотели, не так ли?

Он кивнул.

Она отошла на несколько шагов.

— Ну так снимайте.

Нэш посмотрел на камеру, и она вдруг показалась ему совершенно незнакомой. Он почему-то вдруг забыл, как ею пользоваться. Руки у него легко, но все-таки заметно дрожали. Он повернул аппарат и тут заметил, что световой индикатор включения вспышки все еще горит. Камера была готова к работе.

Сам не сознавая, что делает, он вскинул аппарат к глазам, нашел Сару в объективе, навел на фокус, автоматически регулируя раскрытие диафрагмы. Расплывчатый образ обрел кристальную четкость.

Черным фоном ей служило озеро. Белая кожа. Темные глаза. Черные волосы. Грудь… Темные круги сосков… Темный треугольник волос, просвечивающий сквозь мокрую ткань… Грешный ангел.

Нэш щелкнул затвором объектива. Вспышка сработала, на мгновение ослепив его.

Когда зрение вернулось к нему, Сары уже не было. Она исчезла.

Он огляделся. Его бы ничуть не удивило, если бы она опять побежала к воде и превратилась в русалку. Но берег был пуст.

Оглянувшись назад, он заметил белое платье за деревьями. Она шла обратно к своему дому, шла туда, откуда пришла. Назад в особняк, к роскошному бассейну с подсветкой. Назад к Доновану Айви.