Дмитрий Вересов - Знак Ворона

Хэмфри Ли вывернул сцепленные в пальцах ладони и слегка потянулся.

— Я не знаю, насколько они тогда приблизились к теме, но вы должны знать, что любая развитая скрытая система рано или поздно проявляет себя именно в некоторых движениях, причем убийство Кеннеди было именно того свойства, когда скрытая до поры система проявила себя. И здесь мы снова вернемся к понятию стабильности общества, господа. Комиссия не могла ничего найти, потому что Комиссия сама была частью той скрытой системы, а вот русские…

— Шеф, вы полагаете, что начальник “девятки” работает на русских? — снова проявляя вольность, перебил своего патрона Макгвайер.

— Мы сделаем так, что он будет работать на русских, — ответил Хэмфри Ли, поворачиваясь в профиль и глядя на свою фотографию, где он был вместе с Гувером.

— Мне, как начальнику департамента внутренних расследований, — вступил в разговор Гребински, — было поручено установить наблюдение за начальником девятого отдела, и я уже докладывал вам о его недавних встречах в Майами, сэр.

— Да, в том и беда, господа, что мы одномоментно и часть системы и не часть ее, — сказал Хэмфри Ли Берч, — и если змея сама кусает себя за хвост, как в символе кольца, то мы, как несущие бремя обладания информацией, мы попадаем в ту часть схемы, когда оказываемся той самой кожей, которую змея периодически сбрасывает.

— Вы становитесь философом, шеф, — заметил Гребински.

— Причем китайским философом, шеф, — добавил Макгвайер.

— Недаром Ли — мое второе имя, — усмехнулся Ли Берч, слегка потягиваясь.

Все помолчали, снова прислушиваясь к тишине. Как в разведке вблизи линии фронта. Остановились послушать биение своих сердец.

— Но довольно трепаться, господа, — сказал наконец Хэмфри Ли Берч, — первый вопрос: где Питер Дубойс? И второй вопрос: как нам тихо слить начальника “девятки”?

— В ваших вопросах масса латентной восточной философии, шеф, — снова усмехнулся Гребински. — Восточный мудрец Дядюшка Джо говорил: нет человека — нет проблемы, а у нас наоборот: нет Питера Дубойса, а проблема есть…

— А с начальником “девятки”? — с улыбкой спросил Хэмфри Ли. — А с ним в чем восточная философия?

— А с ним все напрямую, — ответил Гребински, — утопив его, мы заткнем дыру, мы им заткнем дыру утечки, а он и захлебнется…

— Интересная была рыбалка, — согласился Макгвайер, когда они проезжали восьмой этаж.

И оба вдруг в голос пропели куплет:

“This train don’t stop there anymore…”

Татьяна Ларина Розен — Нюта

Эд Макнамара настаивал на своем: интервью новому “Лайфу” давать необходимо, какими бы неприятными ни были вопросы. Таня Розен номинирована на “Оскара”, и теперь она уже не принадлежит себе, ее личная жизнь теперь является общественным достоянием, и поэтому отвечать на вопросы журналистов, копающихся в корзине с грязным бельем, теперь так же необходимо для ее кинокарьеры, как и сниматься на площадках “Мунлайт-Пикчерз”.

А вопросы предстояли самого противного свойства. Татьяну заранее бросало в дрожь.

Нет, не от боязни быть осмеянной миллионами читателей, но от омерзительного ощущения, когда самые низкие и недостойные уважения людишки вдруг готовы выразить тебе сочувствие, что уже ставит тебя даже ниже их… А корреспондент нового “Лай-фа” бил именно на жалость. Это была коронка и фишка его материала.

Постный с виду, с бесцветными глазами альбинос, судя по нездоровому цвету кожи, страдающий какими-то трудноизлечимыми болезнями, одетый в похоронный костюм, в каких разве что кладут в гроб, задавал вопросы исключительно по личной жизни номинантки.

Кинематографические нюансы ее артистической жизни, казалось, почти не интересовали читателей того журнала, который представлял болезненный альбинос.

— Вы второй раз замужем?

— Эти двое мальчиков, они от второго брака?

— Ваш муж сидит в тюрьме, осужденный за совращение малолетней?

— Вы общаетесь с мужем?

— Недавняя смерть вашего друга Григория Орловского-Опиума как раз совпала с окончанием съемок, не повлияла ли она положительно на ваше эмоциональное состояние, не помогла ли она натуральнее сыграть потерю мужа, погибшего на корабле, в фильме “Красные рыцари Андреевского флага”?

— И разлука с мужем, попавшим в тюрьму, помогла ли она сыграть потерю мужа в кинофильме?

— А у вашего второго мужа были дети от его первого брака?

— Вы встречаетесь с ними?

Альбинос в похоронном костюме прекрасно подготовился к интервью. Ему не зря платят деньги…