Екатерина Гринева - Единственный мой, или Не умею жить без тебя

– Спокойно, – Кирилл взял меня за плечи и развернул к себе. – Ты же храбрая девочка! Не надо трусить. Мы же хотим узнать все до конца. Не так ли?

– Да. Ну… пошли…

Старая часть города – Карантин – напоминала зверя, выгнувшегося дугой. Здесь ютились маленькие подслеповатые домики, кое-где не было даже занавесок, и только старые газеты защищали окна от солнечных лучей. Дома уходили, врастали в землю, потемневшие от времени, пыли и беспощадного солнца.

Шли узкими улочками, и одна из них, носящая имя живописца-мариниста Айвазовского, была полметра шириной.

– Повезло Айвазовскому, – пробормотал Кирилл.

– Да уж…

И вот улочка вильнула влево, и мы оказались перед глухим покосившимся забором, над которым торчала крыша дома.

– Здесь, – прошептала я. – Это его дом.

– Похоже, он необитаем, – покачал головой Кирилл.

– Почему ты так считаешь?

– Интуиция.

Он подергал калитку, потом решительно толкнул ее.

Судя по всему, Кирилл был прав и в доме никто не жил… Одно окно было выбито и зияло пустотой.

– Ты можешь постоять здесь, пока я осмотрю дом?

– Что ты думаешь там найти? – Я обхватила себя руками. Противный липкий пот выступил на лбу.

– Сам не знаю, – признался Кирилл.

Небольшой участок перед домом был весь в траве по пояс. Две красивые золотистые бабочки перепархивали с цветов на траву.

– Лучше тебе остаться снаружи, – посоветовал Кирилл. – Мало ли что.

– Тут же никого нет.

– Я сейчас.

Кирилл толкнул дверь, но она оказалась запертой. Он ее подергал, не открывалась. Он залез в окно и помахал мне оттуда рукой.

– Все в порядке.

Я стояла нахмурившись. Мне было не по себе. И снова события тех лет живо встали передо мной. На окне была еще фиолетовая занавеска. Я присмотрелась. Выцветший кусок полинялой тряпки болтался сбоку. С тех пор в доме никто не жил?

Я теперь жалела, что мы с Алексеем раньше не догадались спросить о ювелире у Степаныча. Откуда он, что за человек… Но кто же знал, что все так обернется…

– Кирилл! – негромко позвала я.

В ответ не было слышно ни звука. На улице жарило солнце. А здесь было темно. Дом врос в землю. Над ним навис соседний двухэтажный дом, отбрасывая тень. Мне стало страшно, и я шагнула вперед. Кирилл по-прежнему не откликался, и я влезла за ним в окно. В одном месте платье зацепилось за гвоздь, торчавший из стенки. Раздался звук треснувшей материи, и платье порвалось внизу.

– Черт! – негромко выругалась я. – Да что же это такое!

Я сделала шаг вперед и оказалась в пустой комнате. Это была кухня. Развороченная старая плита, покосившийся шкафчик над ней. Я толкнула локтем дверь в соседнюю комнату. Кровать с торчащими пружинами и сбитый полосатый матрас. Стол, накрытый клеенкой в бурых разводах. Под ногами угрожающе заскрипели половицы… Что-то попало в туфли, и я подняла одну ногу, чтобы посмотреть, и… провалилась…

В первые мгновения мне показалось, что я внезапно ослепла. Я не поняла, почему вокруг меня тьма кромешная. Что же случилось?

Через минуту я вспомнила все и подняла голову вверх. Надо мной зияло неровное отверстие.

– Э-эй! – позвала я. – Кирилл!

Я уже думала, что никто никогда не придет мне на помощь, как надо мной склонилась голова Кирилла.

– Ты чего там кричала?

– Испугалась. Я тебя и раньше звала, а ты не откликался.

– Разве? – покачал с сомнением головой Кирилл. – Что-то я ничего не слышал. Давай руку!

Я протянула руку, Кирилл потянул меня:

– Э-э… так не пойдет. Жди меня, я сейчас приду.

– Жду. Только побыстрее. А то здесь как-то не очень приятно находиться.

– Сей момент.

Глаза мои понемногу привыкли к темноте. Это был, вероятно, погреб. Сбоку что-то белело, я сделала шаг в ту сторону.

Стул, за ним какая-то белая тряпка. И вдруг, приглядевшись, я издала пронзительный вопль. Это был скелет.

– Ну, тише! Тише! – успокаивал меня Кирилл через полчаса в кафе с романтическим названием «Одинокий рояль».

– Он… там… – мои зубы стучали.

– Приди в себя, – сердито встряхнул меня Кирилл. – Успокойся. Съешь барабульку копченую.

– Прекрати! – Я шмыгнула носом. – Как ты думаешь, кто это?

– Версий никаких нет. Я думаю сплавить тебя домой и пойти поспрашивать соседей насчет последних дней ювелира. Хотя десять лет прошло. Но кто знает…

– Я с тобой! – встрепенулась я.

– Никоим образом. Лишние волнения тебе сейчас ни к чему, так что оставайся либо здесь, либо – домой. Но лучше пойти домой. С девочками побудешь. Успокоишься.