Карен Робардс - Чужая жена

– Ты же сам знаешь, что да.

Небольшой предмет скользнул в ее руку. Взглянув, Ронни увидела, что это сложенный вчетверо конверт. Внутри прощупывалось что-то твердое. Она вопросительно посмотрела на Тома.

– Это ключ от моей квартиры. Марк уедет самое позднее в шесть тридцать.

Сердце Ронни бешено забилось, в глазах мелькнули веселые искры.

– Так ты приглашаешь меня на ужин?

– Вроде того.

– Папа, давай быстрее!

Голос Марка заставил их вздрогнуть и ускорить шаг, чтобы присоединиться к остальным.

В семь тридцать Льюис должен был выступать на совещании владельцев табачных плантаций. Предполагалось, что Ронни будет его сопровождать, но она сослалась на непереносимую головную боль и осталась дома. Дороти принимала гостей – около двадцати пожилых дам явились в Седжли поиграть в бридж. Это означало, что Дороти не заметит отсутствия Ронни.

Однако Ронни не рискнула выбираться из дома тайком; в этом случае кто-нибудь мог все-таки хватиться ее или же встретить при возвращении. Так что она объявила Селме, что поедет куда-нибудь прогуляться, потому что голова скорее всего пройдет на свежем воздухе.

Таким образом она, не таясь, села за руль белого “БМВ” и выехала с территории поместья.

Том жил в Белхейвене, на северном конце Фор-тификейшн-стрит. На конверте с ключом она нашла адрес и указания, как удобнее проехать.

Белхейвен считался престижным районом. Здесь на каждом шагу встречались старые кряжистые деревья и столь же старые просторные дома. Архитектуру Белхейвена отличало разнообразие стилей.

Ронни подъехала к трехэтажному кирпичному особняку викторианской эпохи, впоследствии превращенному в кондоминиум [11] Кондоминиум – жилой дом, в котором все квартиры находятся в собственности жильцов. . Том занимал здесь весь третий этаж.

Она свернула в близлежащий переулок и остановилась там – чтобы кто-нибудь (хотя кто бы это мог быть?), проезжая по улице, не узнал ее машину.

Было еще светло, стоял по-летнему теплый вечер. Людей на улице было немного, и Ронни не боялась быть узнанной, тем более что оделась она так же, как Том во время авиашоу: футболка, джинсы, бейсбольная кепка.

Тем не менее она не стала мешкать, а быстро направилась к подъезду, вошла в дом и поднялась по лестнице. Возле дубовой двери третьего этажа висела табличка в латунной рамочке, на которой тушью было выведено: “Том и Марк Куинланы”.

Она нажала на кнопку звонка.

Дверь открыл Том.

Ронни вошла.

Том запер дверь и молча прижал ее к себе.

Ее бейсболка упала на пол.

Некоторое время спустя, когда Том и Ронни отчасти утолили страсть, разгоревшуюся за время разлуки, Том поднялся и прошлепал на кухню, чтобы организовать ужин, и потащил Ронни за собой. Он заявил, что умирает с голоду, так как израсходовал весь запас энергии в спальне. Ронни присела к столу со стеклянной поверхностью, стоявшему в углу кухни, и принялась наблюдать, как Том шарит по полкам. Улыбаясь, она отметила про себя, что он только натянул джинсы, но не позаботился ни о рубашке, ни об обуви.

– Что скажешь про сандвич с ветчиной? – Том достал с нижней полки холодильника большой кусок ветчины, завернутый в фольгу. – Сандра считает, что я не кормлю Марка как следует, вот и прислала нам ветчину и банку фасоли. – Он издал смешок. – Вообще-то она права. Мы с Марком обычно питаемся готовой пиццей.

– Сандвич с ветчиной? Отлично, – отозвалась Ронни и тут же спросила нарочито небрежным тоном: – А вы с Сандрой в хороших отношениях?

– В целом да. Ради Марка. Мы оба очень его любим. Конечно, когда слушалось дело о разводе, я бы тебе ответил несколько иначе.

Том достал нож, тарелки, хлеб и принялся резать ветчину.

– Значит, вы разошлись из-за того, что ты часто уезжал, а она тем временем заводила любовников?

Ронни не забыла, что Том рассказывал ей в первый день знакомства.

– Угу.

– Неужели ты действительно ничего не подозревал?

Ронни в самом деле не могла в это поверить. Она-то подозревала Льюиса с самого начала. Нет, не подозревала. Она знала о его изменах.

– Ничего. И в мыслях ничего подобного не было. Просто однажды я вернулся домой из очередной поездки – средь бела дня, – вошел в квартиру и застукал их. Не очень красиво получилось.

Не в первый раз Ронни подумала, что Том – мастер невинных формулировок.

– Наверное, это было отвратительно.

– Ну да. – Он повернул голову. – Горчицы?

– Нет, спасибо. Ничего не надо.