Карен Робардс - Призраки озера

– Ну-ка, ныряй.

– Не говори папочке, – попросила Мисси, послушно исполняя приказ.

– Не скажу. – Привычный диалог, неотъемлемая часть ритуала. Что-то внутри Луизы возражало: нельзя ничего скрывать от отца, но куда сильнее было нежелание выслушивать нотации Брока. А они непременно последовали бы, обнаружь он, что Мисси снова обмочилась. Да и дочери эти нотации ни к чему, будь Брок хоть трижды специалистом в детских проблемах.

Луиза заботливо подоткнула одеяло, укутав девочку, и та свернулась клубочком, уткнувшись носом в подушку с ярким рисунком – белые сердечки по ярко-розовому полю. Губы ее тронула легкая улыбка.

– Спокойной ночи, малышка! – Луиза коснулась губами теплой детской щечки и выпрямилась.

– Я люблю тебя, мамочка. – Голос девочки уже звучал сонно, глаза заволакивало дремой.

– Я тоже, мышонок. А теперь спать. – Луиза подобрала с полу мокрые простыни и ночнушку.

– Не выключай свет в ванной…

– Хорошо.

Луиза на секунду задержалась на пороге детской, прежде чем выключить свет и уйти. Она еще раз взглянула на дочь, едва заметно улыбнувшись. Похоже, сегодня она была достаточно строга с ней. Не надо забывать – малышке всего лишь семь… Маленький клубочек в белой кроватке, которую Луиза собственноручно разрисовала любимыми Мисси разноцветными бабочками, казался совсем крошечным. Рано или поздно все станет на свои места, успокоила себя Луиза, и они еще посмеются все вместе, вспоминая об этих ночных неприятностях. Когда Мисси подрастет…

– Спокойной ночи, – прошептала Луиза и направилась в ванную. Надо сразу же замочить белье и уничтожить все следы ночного происшествия. Брок ничего не должен знать.

Луиза даже не подозревала, что в детской, кроме них двоих, был посторонний. Затаившись в стенном шкафу за стопками свежевыглаженного белья и любимыми игрушками девочки, мужчина прислушивался к диалогу матери с дочерью. Когда Мисси побежала за Луизой, он хотел было выбраться из укрытия и покинуть дом, но побоялся, что не успеет. И вправду, малышка вернулась с матерью очень быстро: если бы он оставил убежище, его бы поймали. Он вслушивался в их разговор, обливаясь холодным потом: что, если женщина откроет шкаф?.. Что, если…

Не открыла.

И вот он снова один на один со своим птенчиком…

Он терпеливо ждал, пока женщина вернется к себе, а сердце колотилось сильнее и сильнее. Когда Луиза ушла, он еще немного подождал, вслушиваясь в размеренное дыхание ребенка, и наконец решился открыть дверцу шкафа…

На следующее утро, когда Луиза пришла будить дочь, чтобы не опоздать к десятичасовым занятиям, девочка все еще была в постели. Мелисса лежала, откинувшись на спинку и натянув до подбородка одеяло.

– Пора вставать, соня, – окликнула дочь Луиза. Мисси обычно просыпалась рано, и то, что она все еще спит, могло означать начало нового периода в ее жизни. Того самого, который, возможно, покончит и с ночным недержанием. С улыбкой Луиза сдернула с девочки одеяльце.

Смех ее оборвался мгновенно, а улыбка еще какое-то время оставалась на лице, постепенно тая, – гак исчезает, постепенно сжимаясь, спущенный воздушный шарик. Отказываясь верить, моля всех богов и все силы, злые и добрые, чтобы догадка не подтвердилась, Луиза схватила руку девочки.

Тело было холодным, окоченевшим. Скованным холодным дыханием смерти.

Мисси была мертва.

На следующей неделе «Нью-Орлеан таймс» вышла с огромным заголовком на первой полосе: «Известный педиатр из Батон-Руж признан виновным в убийстве своей семилетней дочери».

Это произошло 6 мая 1969 года.

Призраки… Казалось, они витают повсюду в эту влажную летнюю ночь. Их белесые полупрозрачные тени парили над старым кладбищем, раскинувшимся на утесе у озера, прятались за испанским мхом, свисающим с переплетемных ветвей кипарисов, стрелами устремившихся ввысь над чернильной гладью озера. Они о чем-то шептались, и слова, словно капли воды, просочившиеся сквозь туман, тут же растворялись в других, более осязаемых ночных звуках. Беги прочь. Убегай, твердили они. Существуют они на самом деле, или их породили ночь и воображение, кто знает? Да и какая, собственно говоря, разница?

Стояла влажная, жаркая ночь 19 августа 1999 года. Пятница или, скорее, уже суббота – десять минут второго. Душная, влажная ночь, которая обычно окутывает мыс Ку-пи-Париш в августе. От этой влажной духоты кучерявятся мелким барашком или свисают, как пакля, пряди волос. Из-за нее покрываются испариной тела, она выматывает душу и заставляет бушевать страсти, порождает тучи москитов и затягивает воду отвратительным зеленым ковром плавучих растений, зовущимся ряской.