Нора Робертс - Плоть и кровь

Ева подошла к столу, но на нем не было ничего интересного. Серебряная ручка-сувенир, массивные золотые серьги, фотография улыбающегося Уильяма на бермудском пляже. Лист с распечаткой — все те же непонятные значки.

Ева присела на край стола и, достав сотовый телефон, связалась с Пибоди.

— Есть что-нибудь?

— Сын Деван готов нам помочь. Он знает, что мать обожала компьютерные игры, особенно ролевые. Он сам этим не увлекается, но говорит, что знает одну из ее постоянных партнерш. Он за ней какое-то время ухаживал. Имя ее он сообщил. Она живет здесь, в Нью-Йорке. Сведения по ней я подготовила. Переслать вам?

— Думаю, вы можете побеседовать с ней сами. Договоритесь о встрече, в участок вызывайте, только если она станет отказываться.

— Хорошо, мэм, — ответила Пибоди. — Займусь этим немедленно.

Ева хотела поговорить и с Фини, но в этот момент открылась дверь, в кабинет влетела Рианна и, увидев Еву, замерла.

— Ева? Я не думала, что вы уже здесь.

— Увы, времени у меня всегда немного, а дверь оказалась незапертой. Наверное, мне не следовало этого делать?

— Нет-нет, — замахала руками Рианна. — Это я такая несобранная. Простите, что задержалась. Уильям весь ужин рассказывал мне о проблемах с каким-то электронным узлом. Я оставила его размышлять над этим и дальше, за десертом. — Она бросила взгляд на работающий компьютер, сделала движение, чтобы выключить его, но передумала. — Здесь работа никогда не кончается. Как, я полагаю, и в полиции. Я не успела выпить бренди после ужина. Присоединитесь ко мне?

— Нет, благодарю. Я на службе.

— Тогда кофе. — Рианна подошла к стойке, налила бренди и кофе. — У меня сегодня голова кругом идет. Рорку понадобились данные о новом аппарате для виртуальных игр, причем все — от замысла до воплощения.

— Так это ваш прибор? Как же я не догадалась…

— Главным образом Уильяма. Но и я принимала некоторое участие. — Она протянула Еве кофе. — Итак, что я могу для вас сделать?

— Я надеюсь, что вы согласитесь дать нам консультацию. Задержанный сейчас находится под стражей, он взял себе адвоката, но, думаю, с его стороны препятствий не будет. Мне нужен его психологический портрет, составленный с учетом ваших теорий.

— Вы имеете в виду генетическую предопределенность? — Рианна потерла руки. — Интересно. В чем он обвиняется?

— Я не могу обсуждать это до тех пор, пока не заручусь вашим согласием и не получу разрешение майора Уитни. Тогда я смогу назначить тестирование на семь утра.

— Семь утра?! Ого! Видите ли, я типичная сова. Если вы хотите, чтобы я была в такую рань в рабочем состоянии, вам надо меня чем-то подманить, — улыбнулась Рианна. — Осмелюсь предположить, что доктор Мира уже проводила тестирование. Очевидно, выводы, к которым она пришла, вас не устраивают?

— Мы довольно часто проводим повторное тестирование у другого консультанта. — Ева поняла, что начала защищаться. А защищалась она тогда, когда чувствовала за собой вину.

— Но отчеты доктора Миры обычно безукоризненны, и их редко ставят под сомнение. Видимо, вам очень нужно добиться его обвинения.

— Мне очень нужно добиться правды. — Ева нахмурилась и встала. — И для этого я хотела бы услышать несколько мнений. Мне казалось, что вас интересуют такие вещи, но если…

— Очень интересуют. Только я люблю заранее знать, с чем придется работать. Кроме того, мне нужны результаты сканирования мозга задержанного.

— Они у меня есть.

— Да? — Рианна сверкнула своими кошачьими глазами. — Еще мне понадобятся сведения о его родителях. Они известны?

— Эти сведения мы собрали перед консультацией у доктора Миры. Они будут предоставлены и вам. Рианна отхлебнула бренди.

— Наверное, это дело об убийстве? Ведь вы, насколько я знаю, занимаетесь как раз такими делами. Изучаете способы лишения жизни?

— Можно и так сказать.

— А вы как это назовете?

— Изучением тех, кто лишает жизни.

— Пожалуй. Но для этого вам приходится изучать и тех, кто умер, а следовательно, и саму смерть. Как и по какой причине это случилось, что происходило между убийцей и его жертвой. Очень увлекательно! Что, интересно, должен чувствовать человек, занимающийся смертью день за днем, год за годом. Это вас мучает, Ева, или, наоборот, закаляет?

— Злит, — коротко ответила она. — И времени на философствование у меня не остается.

— Извините, дурная привычка, — вздохнула Рианна. — Уильям говорит, что я вечно все анализирую и тем самым убиваю живое чувство. — Она улыбнулась. — Но это, кажется, преступлением не считается. Я готова вам помочь, звоните своему майору, — сказала она. — И, если разрешение будет дано, обсудим детали.