Патриция Макдональд: За все надо платить

Кили уже трудно было вспомнить, как им всем жилось раньше, пока дела не пошли совсем скверно. Сколько она его знала, Ричарда всегда мучили головные боли. Еще в колледже, когда они только-только познакомились, он иногда пропадал на целые сутки, даже по телефону не отвечал. Когда-то Кили вздохнула с облегчением, узнав, что это всего лишь мигрень, а не отсутствие интереса к ней. Теперь, вспоминая то время, она могла лишь удивляться своей наивности. Головные боли мужа стали злой напастью, проклятием всей ее жизни. Зато Дилан принял существующее положение как должное, потому что никогда не знал ничего другого. Он понимал, что любые планы они могут строить лишь предположительно: все зависело от папиного самочувствия.

По настоянию Кили Ричард много раз обращался к врачам, но ни один из прописанных ими методов и курсов лечения ему не помог. Когда же один из университетских докторов посоветовал ему обратиться к психотерапевту, Ричард отказался наотрез.

— Это медицинская проблема, — настаивал он. — У нее должно быть медицинское решение.

Кили считала, что любой способ стоит попробовать, если он может помочь. Но Ричард — куда более сведущий, чем она, во всем, что касалось научных дисциплин, — смотрел на психологию с презрением и считал ее лженаукой. Сколько Кили ни старалась, сколько ни билась, она не могла убедить мужа обратиться к консультанту-психологу.

— Думаешь, я сошел с ума? — возмущался Ричард.

— Конечно, нет! — отвечала Кили.

И она говорила правду. Когда Ричарда не мучили боли, он был самым разумным и заботливым мужем на свете. Даже в минуты страданий он старался не выходить из себя, хотя его нервы были напряжены до предела. «В каждой семье есть трудности», — напоминала себе Кили. Она ни минуты не жалела, что вышла замуж за Ричарда. Она влюбилась в него, когда ей было девятнадцать, и с тех пор ничего не изменилось. Но она чувствовала себя беспомощной, видя, как тяжко он страдает, как неотвратимо ухудшается его состояние…

Впереди показался их дом, стоявший на углу. С тяжелым вздохом Кили повернула на подъездную аллею и выключила зажигание. Некоторые окна светились, на крыльце все еще красовалось чучело из кукурузных стеблей и тыквы, которое они с Диланом соорудили к Духову дню [1] 31 октября, канун Дня Всех Святых, отмечаемый в США как веселый праздник ведьм и чертей (здесь и далее прим. перев.). . Но никто не зажег свет на крыльце, никто не подошел к дверям, заслышав на подъездной аллее шум ее двигателя… Знакомое, привычное ощущение безнадежности сжало сердце Кили. Она поняла, что ее мужу не стало лучше.

Открыв входную дверь, Кили немного подождала — вот сейчас Дилан выскочит в прихожую и молча, без слов обнимет ее. Она прекрасно знала, что не может его позвать: любой громкий шум мог причинить боль Ричарду. Но ее сына нигде не было видно. Может быть, Дилан не слыхал, как она подъехала? Она купила ему портативный магнитофон с наушниками, чтобы он мог хотя бы слушать свои любимые пленки, когда в доме нельзя было шуметь. Может быть, он у себя в комнате, слушает свой «магник»?

Кили прошла в кухню, поставила свой портфель на стул. На кухонном серванте стояла чашка с остатками мутноватого чая, разбавленного молоком, и блюдце с использованным чайным пакетиком. По-видимому, это все, что Ричард сумел проглотить за целый день. А вот Дилан, похоже, и вовсе не поел, вернувшись домой, хотя после футбола у него всегда был волчий аппетит. Кили нахмурилась. В доме было слишком тихо.

Она подошла к подножию лестницы, помедлила и начала подниматься. На промежуточной площадке до нее донеслись какие-то странные звуки, похожие на приглушенные всхлипывания.

— Дилан? — тихонько позвала она.

Ответа не последовало. «Это магнитофон, — заверила себя Кили. — Он просто слушает магнитофон. А может, это Ричард?»

— Милый, это я! — негромко окликнула она.

Ответом ей было молчание.

У Кили вдруг закружилась голова, дыхание участилось. В воздухе чувствовался какой-то незнакомый запах. Незнакомый… и неприятный. Добравшись до самого верха, Кили заглянула в темный коридор и увидела слабый свет, пробивающийся из-за полуоткрытой двери кабинета Ричарда.

— Ричард! — чуть громче повторила Кили. Чем ближе она подходила, тем отчетливее доносились до нее всхлипывания. — Ричард, ответь мне…

Ее голос сорвался, страх сдавил сердце. Случилось что-то ужасное, теперь она в этом не сомневалась. Страшное предположение пришло ей на ум, но Кили отбросила его, не раздумывая. Нет. Он этого не сделает. Только не Ричард!