Юлия Малахова - Русская жена арабского наемника

Ваэль долго и сбивчиво объяснял. Как его пытались упечь в армию. Взяли в охрану Президента. По закону такой человек не имел права жениться на иностранке. Он разбил окно в казарме и изрезал себе лицо, чтобы его выгнали из спецохраны. Но мстительные египтяне после больницы отправили его на Синай, в горы, где он и попал в руки бандитов, пытающихся свергнуть Мубарака и сделать Синай отдельным государством. Прочитав наше брачное свидетельство и поняв, что парня можно продать дуре-иностранке, бандиты обменяли его у другой банды на кругленькую сумму. А те, связавшись с Маркусом, объявили цену — обмен человека на рукописи, за которые им могли подарить пару, а то и больше, ракет и бэтээров. Похоже, несколько коллекционеров в США собрались пополнить свои музеи. Или это был один, но использовавший разные рычаги?..

Мы решили-таки разморозить мои карточные счета и оплатили самый шикарный отель в Эль Гуне, охранявшийся от египтян получше, чем Мубарак от покушений недовольных. Наконец-то цивилизация и восточная роскошь! Мраморные ванные с доносящимися оперными ариями из вмонтированных в стены колонок, разбросанные лепестки жасмина и роз, сменная два раза в день постель и полотенца, электрокары для прогулок по дивному ботаническому саду внутри отеля. Рассвет на террасе спальни, где под роскошным балдахином стоит огрмоная кровать на случай, если ты хочешь встретить рассвет на открытом воздухе. Огромные рыбы, плещущиеся прямо у твоих ног под балконом и горлицы с цаплями, пристально рассматривающие тебя поутру.

Я поймала ящерицу и стала ее прикармливать. Цапли совершенно не боялись людей и быстро склевывали рыбку, принесенную им с ужина. Бабочки деликатно садились на прозрачные складки балдахина и я понимала, что рай можно купить за деньги. Спасибо Айдарчику, уговорившему меня сделать подлог. И овцы сыты, и волки целы — или наоборот? Да, какая разница? Главное, что мы счастливы, и мой любимый — цел и невридим — лежит рядом со мной.

Муж, как и я, наслаждался покоем и безмятежной роскошью ленивых буден.

В то, что у нас будет ребенок, он долго не верил, но вот уже неделю, как тот бойко пинал Ваэльку по уху, стоило папашке приложиться к моему разбухшему животу.

Я послала факсом заявление на декретный отпуск, которое произвело сенсацию в Конторе. На мое кресло усадили стареющего гомика, ожидавшего прибавки к недалекой пенсии. Гадюкина торжествовала, Щукина плескалась в городке Краб во Франции, Калерия Эрнестовна развелась со своим козлищем-стариком и уехала впервые в жизни отдыхать в Турицю. Одна! Люсенька наотрез отказалась от замужества с Федей и вытребовала у него деньги на открытие сети кальянных баров и пекарен в столице. Сотрудников она набирала сама, строго отбирая из приезжих арабов. За три месяца ее прибыль с размахом покрыла все прибыли Федора с его сделками, и теперь он, как пионер перед комсомольцем, стоит у Люськи в роли подшефного испытуемого. Лишь один Маркус исчез неведомо куда.

Возможно, он где-то в глубинах Сахары сидит в тайном зале и читает мудрые книги? Или посылает в опасную дорогу очередную влюбленную русскую дурочку? Или выступает с докладом о находках где-то в Европе? Получил ли он мои подарки, спрятанные в тайнике в Гизе? Никто из его семьи и родственников ничего не знал об этом веселом простом египтянине в неизменной полосатой галабее и кружевной шапочке на затылке.

Садат — толстый и веселый адвокат — лишь раз позвонил мужу, сказав, что визы за нас получили другие люди, и мы можем теперь забрать свои паспорта у его посыльного. За особое вознаграждение на Востоке умеют все-таки устраивать любое дело быстро и блестяще. Вот и мы, не выходя из роскошной спальни, получили все необходимые документы на выезд. Садат — хорошие деньги, мы же с благодарностью гладили хранимые под простыней паспорта сирийцев и ждали возможности улизнуть отсюда в Лондон.

На одном из последних ужинов в отеле нам к столику принесли шампанское. Изумленно взглянув на оифицианта, говоришем на чистейшем английском, мы развернули крохотную записочку на визитке. На ней красовалась очень красивая и абсолютно лживая надпись «Хайм Рабинович, композитор». Татарские глазки и хохоток за столиком на одну персону вывели меня из ступора.

Айдар вежливо обменялся рукопожатием с моим мужем и я их представила друг другу — «муж» и «одноклассник». После еле выговоренного заикой «Вот так встреча! После двадцати лет!» и прочего вранья, мы закончили бутылку и вышли прогуляться к морю. Ваэль приветливо и обстоятельно отвечал на все татарские вопросы, не ожидая подвоха. Я же во всем видела тайный смысл, даже в воспоминаниях однокашника про то, как его мама — Царствие Ей Небесное! — учила меня тонко раскатывать и резать подсушенную лапшу.