Луанн Райс - Песчаные замки

Но ей точно так же известно, что предки Джона твердо знали: камни и скалы вечны. Салливаны работают с материалами, закаленными льдом и огнем, которые можно разбить и снова собрать воедино. Приливы и отливы уносят лунные камни, а они опять будут их собирать. Джон перехватил ее протянутую руку. Построенный им лабиринт показывает, куда можно зайти и как трудно добраться до центра.

Вставала луна. И оглянись Хонор назад — увидела бы на воде серебристую дорожку, протянувшуюся через весь океан до самой Ирландии. Но сейчас она смотрела лишь в сторону дома.

Здание дублинского суда Фор-Корт стоит на берегу реки Лиффи. Низкий купол с фонарем, с медной крышей, шестиколонный коринфский портик, статуя Моисея между Юстицией и Милосердием отражаются в свинцово-серой воде, текущей в море под мрачными мостами.

Рано утром хлынул дождь, налетевший с Ирландского моря косой пеленой, и хоть в данный момент он прекратился, небо было затянуто низко нависшими тучами. Агнес, смотревшая на него в огромные окна, вспоминала погоду в тот роковой день шесть лет назад, почти слыша вой ветра на краю утеса.

Теперь они с Сес сидели на скамье в главном зале ожидания под гигантским куполом, дожидаясь приговора, который будет вынесен Реджис, когда она расскажет о Грегори Уайте.

— Что будет? — нервно спросила Сес.

— Не знаю, — ответила Агнес.

— Даже не догадываешься? Может, попробуешь увидеть видение и узнать?

В недавнем времени Агнес приняла бы погоду — точно такую же, как в день гибели Грегори Уайта, — за дурное предзнаменование. Увидела бы в темных разбухших тучах налетевших разгневанных ангелов. Тяжело быть мистиком. Она глубоко вздохнула, взглянув на сестру.

— Верь, Сес. Верь, что все будет хорошо.

— Откуда ты знаешь? — пробормотала та, глядя на дверь уголовного суда, за которой находилась Реджис с родителями.

Все они прилетели, чтобы ее поддержать. Реджис думала ехать одна или с матерью, избавив отца от присутствия в уголовном суде. Но ни он, ни их мать даже слышать об этом не захотели, равно как и Агнес с Сесилией.

Хотя девочки опаздывали на первые дни осеннего семестра, но все равно поехали. Крис Келли поговорил с поверенным их отца, назначил личным консультантом Реджис члена семейства Келли, жившего в первом фамильном величественном георгианском особняке на Меррион-сквер.

Сикст Келли в шутку заметил, что его имя стоит в одном ряду святых с Хрисогенусом, поэтому закон, юстиция и Всевышний всегда на их стороне. И объяснил, что, поскольку во время события Реджис было четырнадцать лет, ее заявление следует слушать не в Корке, а здесь, в дублинском суде для несовершеннолетних.

Там они все сейчас и сидели за закрытой дверью. Агнес тряслась, стараясь дышать ровно. Хотелось прибегнуть к старому способу — замолчать, увидеть видение, оградиться от самого страшного, молясь о чуде и о просветлении.

Но Брендан ее многому научил. Помог не бояться. Очень важно обрести друга, который пережил утрату и страх, знает кое-что о ее собственной жизни. Он как-то сумел помочь ей перекинуть мостик между глубокой истинной верой и религией.

— Агнес, — снова спросила Сес, — что будет?

— Реджис хочет сказать правду, — ответила она, схватив сестру за руку. — Все, что вспомнила.

— Ее арестуют? Посадят в тюрьму? — допрашивала Сес.

— Нет, — заверила Агнес, чувствуя спазм в желудке при такой мысли.

— Зачем она это делает? Никто ведь ничего не знает. Она же не хотела убить его, так зачем признаваться?

— Потому что важно открыть правду, — ответила Агнес.

— Пока она ее скрывала, ей снились кошмары, — согласилась Сес. — Из-за этого собралась выйти за Питера.

Агнес сдержала улыбку — сестра еще маленькая, не понимает. Сама она видела, что Реджис была действительно влюблена, но и вдобавок надеялась на Питера, как на спасителя. Отец сидел в тюрьме, отсутствовал в очень важный период ее жизни, когда ей требовалась опора. Рядом оказался Питер.

— Он для нее совсем не годился, — объявила Агнес, вспоминая, как решительно Питер порвал с Реджис, когда та все ему рассказала.

— Любовь — просто безумие, — заключила Сес. — По крайней мере, в нашей семье.

— Нет, — покачала Агнес головой. — Любовь — чудо. Особенно, в нашей семье. В это она верила нерушимо. Даже когда мать страшно злилась на отца, знала, что родители по-настоящему любят друг друга. Такую любовь передали они и дочерям, которые теперь понесут ее дальше.