Элизабет Адлер: До встречи в Венеции

Дом Лили стоял в узком проулке, на одной стороне которого был ночной клуб, а на другой — лавка, где продавали лапшу. В этом старинном доме с красной черепичной крышей, просторной верандой и небольшим двориком сохранилось что-то от размеренной атмосферы прошлых веков. Здесь жили несколько поколений семьи Сун — и это было единственное, что досталось Лили в наследство от отца, промотавшего все свое состояние.

Отец Лили, заядлый картежник, не чурался и финансовых махинаций, но ему не везло. Пока Генри Сун сидел за игорным столом, мать Лили, чтобы прокормить семью, продавала дешевые копии старинных вещей. Когда Лили исполнилось шестнадцать, отец умер, пришлось ей бросить школу и заняться торговлей жалкими поделками. Через пять лет скончалась и мать. Лили осталась одна на целом свете, кроме себя, ей не на кого было рассчитывать.

Лили разыскивала и за бесценок скупала старинные вещи у сельских жителей — доверчивые люди даже не подозревали об их настоящей цене. Лили считала это бизнесом, а не воровством. Совсем недавно, когда начали строить новую плотину на реке Янцзы, сотни крестьян вынуждены были переселиться в другие места, и банды грабителей принялись разорять древние захоронения возле брошенных деревень.

Будучи суеверной, Лили поначалу переживала, но потом подавила в себе угрызения совести, этот новый источник древностей приносил ей отличный доход. Она перепродавала находки посредникам, действовавшим от лица богатых коллекционеров. Однако Лили продолжала торговать и дешевыми копиями, это было удобное прикрытие. Она по-прежнему поставляла владельцам сувенирных киосков статуэтки Будды, бюсты Мао и фигурки китайских воинов из терракоты.

Лили въехала во двор и электронным ключом закрыла ворота. Хотя дом был выдержан в колониальном стиле, дворик и сад выглядели традиционно китайскими: там был пруд с толстыми золотыми рыбками, символизирующими богатство, и маленький фонтанчик, тонкие струйки которого с тихим журчанием падали на розовые лепестки лотоса. Когда выдавался свободный вечер, она любила посидеть возле пруда наедине со своими мыслями, слушая песенки любимой канарейки.

На террасу вышла Мэри-Лу Чэнь.

— Наконец-то ты приехала, Лили! — воскликнула она. — Тебе только что звонили. Он не пожелал назвать своего имени. Дай-ка угадаю. Новый кавалер? — Мэри-Лу улыбнулась.

— Вот еще! — Лили пренебрежительно скривила губы.

— Он сказал, что перезвонит через полчаса.

— Отлично. — Теперь Лили была уверена: швейцарец все-таки попался на ее крючок.

Мэри-Лу Чэнь была ее единственной подругой и помощницей. Они знали друг друга с детства, их многое сближало. В классе к ним относились как к презренным полукровкам, поскольку у обеих отцы были китайцами, а матери — родом из Европы. Они обе росли, втайне лелея одно сокровенное желание: разбогатеть во что бы то ни стало.

Мэри-Лу была настоящей красавицей: лицо как у фарфоровой куклы, огромные глаза с поволокой. Черные как смоль волосы Мэри-Лу завязывала в простой хвост, на китайский манер. С такой внешностью она вполне могла бы стать киноактрисой, но не хватило таланта. Зато отбоя не было от предложений сняться в низкопробных видео, и, откровенно говоря, она бы ухватилась и за такую возможность, лишь бы покончить с бедностью. Но Лили, можно сказать, удержала ее на краю пропасти, уговорив заняться торговлей антиквариатом.

Мэри-Лу жила на улице Бунд, одной из самых престижных улиц Шанхая, выходившей на набережную реки Хуанпу. Банковские и офисные здания, дорогие рестораны, шикарные бары и современные жилые дома — вот что представляла собой улица Бунд. Крошечная квартирка Мэри-Лу находилась на третьем этаже, зато обставлена была весьма экстравагантно — Лу даже выписала для этого мебель из Италии. Она следила за европейской модой и покупала одежду в самых дорогих бутиках. Но на это требовалось много денег, и Мэри-Лу стала тайком от Лили приторговывать крадеными драгоценностями.

Дружба, верность, честь — эти понятия нисколько не обременяли Мэри-Лу, угрызения совести были ей незнакомы. И уж тем более она не считала, что чем-то обязана Лили, своей подруге.

Мэри-Лу прошла вслед за Лили в дом. Гостиная была обставлена просто и старомодно: потертый бархатный диван, два кресла, резной столик-алтарь, на котором перед фигуркой Будды курились ароматные палочки.

Спальня Лили была выдержана в классическом стиле, здесь стояла широкая деревянная кровать с балдахином и раздвижными ширмами, покрытая красным лаком — символом счастья и процветания. Как было известно Мэри-Лу, до сих пор ни один мужчина не заходил в эту уединенную спальню.